Без права на смерть. Еще один шанс

Я присел на траву и, опершись спиной о заднее колесо нашего внедорожника, прикрыл лицо ладонью. Нет, наверное, мне уже не было жалко парня. Мне стало жаль себя, Грешника, да и, наверное, все человечество. Стало жаль, потому что мы, люди, не меняемся. Мы, вообразив себе какой-нибудь никчемный идол, для оправдания своих низменных поступков с жадностью развязываем войны, в которых, радостно выкрикивая лозунги, убиваем женщин, детей и стариков. Мы, прогуливаясь с друзьями по улице, можем встретить бедняка и с неимоверной легкостью забить его до смерти ногами, а потом, смеясь, рассесться по лавочкам у подъездов и распивать спиртное. Мы, пустив по своему организму какой-нибудь наркотик, можем, не раздумывая, выбросить новорожденного в мусоропровод, а потом спокойно лечь спать. Только мы можем зарезать пьяного мужа, потому что он избивает супругу. Природа явно ошиблась, создавая нас такими. Она обделила нас скоростью и ловкостью, когтями, острыми ядовитыми зубами или шипами. Она сотворила нас слабыми, наделив лишь интеллектом. Природа рассчитывала на то, что мы при виде опасности будем убегать и прятаться, но интеллект – это нечто совершенно отличимое от инстинктов. Получив интеллект, человек не стал прятаться и убегать. Вместо этого он научился отступать и понимать, когда стоит затаиться, чтобы с максимальной выгодой можно было использовать поднятую с земли палку, а потом ударить ею соседа по пещере. Из-за интеллекта мы лжем, используем, лицемерим, ненавидим и… убиваем! Даже сейчас, когда кто-то или что-то неизвестное лишило нас памяти, оно словно специально оставило нам знания и заперло в этом мире. И мы, вместо того, чтобы воспользоваться своим интеллектом, объединиться и понять, как выбраться из этого заточения, снова выбрали убийство себе подобных. Снова и снова мы продолжаем убивать… Но самое страшное в том, что, в какой бы нас мир ни поместили, мы перестанем удивляться убийству, мы привыкнем к нему и примем его присутствие как должное, как это сейчас сделал я…

– Грех, ты чего?! – спросил Кипиш. – Пули пожалел, что ли?!. Пацан же совсем был!..

– Кип! – Грешник повернул голову к солдафону. – Не трави душу, а!.. Эти козлы нас порешить хотели, понял?!

– Ну, справились же!.. Не впервой в передрягах-то!.. Бывало и хуже!..

– Бывало?! – возмутился Грешник, повысив тон. – Давно ты Нео, Альтера, Фобора и еще многих других хоронил?!.. Ты слышал, что пацан сказал?! За нами охота!.. Ты это, мля, понимаешь?!.. Мы чудом, мать твою, сейчас разговариваем!.. Так что не собираюсь я никого по головке гладить…. Считай, что да…, пули мне для таких уродов, как эти – жалко!..

– Ну, чего завелся-то, Грех?!.. – обиженно произнес солдафон. – Нормально все… Все живы…

– А знаешь, благодаря кому в твоей башке… – Грешник постучал указательным пальцем по каске Кипиша. – дыры нет?!.. Благодаря вот… – повернувшись в полкорпуса, он указал на меня рукой, и я невольно посмотрел полными слез глазами на Грешника – Ему!.. Этот сукин сын… – продолжал он. – Все это время спасал наши задницы!.. Если бы не встретили его на дороге, то согласись, пролетели бы дальше, а не останавливались на ночлег в лесу!.. И что бы было?.. А?!.. Правильно… нарвались бы мы на этих утырков!.. – он кивнул головой в сторону расстрелянных внедорожников. – И не просто нарвались бы, а там бы и слегли!.. Ты же слышал, что пацан про разведбат сказал?!

– Ну… Случайности, Грех, никто не отменял!.. – грустно усмехнулся Кипиш и, посмотрев на Монаха, продолжил: – Ты еще про высшие силы вспомни!

– Высшие или нет… – спокойно продолжил Грешник. – А парень, надо признать, удачу нам принес…. И сегодня тоже!… – снова взбудоражился он. – Если бы мы не захотели показать новенькому город, то опять же нарвались бы на засаду, так?!.. А здесь, когда этих толпа приперла?!.. Думаешь, за свою он шкуру переживал, когда крошил их, не давая опомниться?!.. Нет, Кипиш!.. За твою! – он несильно толкнул солдафона в плечо. – За наши головы он боялся!.. Я уверен в этом!.. А все потому, что нет у него никого, кроме нас, Кип… Нет!.. И у меня, кроме вас, больше никого нет!.. И вы мне дороги все, как братья!.. И если понадобится, то я еще сотне таких пацанов… – он указал пальцем на труп парня. – Горло перережу, лишь бы вы были целы!..

Поднявшись с бордюра, Грешник медленно подошел ко мне и протянул руку, помогая и мне встать на ноги.

– Спасибо тебе, братан!.. Ты молодец!.. Правда!.. – сказал он и, развернувшись к разбитым мной машинам, задумчиво продолжил. – Так… Собираться бы надо уже… Кип, поможешь?!

– Грех!.. – окликнул я Грешника, когда он стал отходить от меня.

Грешник обернулся, и я тут же заехал ему кулаком по лицу, вложив в этот удар всю свою обиду и злость. Не удержавшись на ногах, он завалился на траву, и я боковым зрением заметил, как Кипиш резко подвел руку к кобуре, но пистолет пока не доставал. – Надеюсь, пояснять не надо, за что?! – громко выдал я, кивком указывая на мертвого пленника.

Медленно поднявшись, Грешник приложил ладонь к своей левой скуле и недовольно покачал головой.