Без права на смерть

— Дай сюда свой проклятый кувшин и не ори. — Лоцман споил ему вино без остатка и от полноты чувств швырнул кувшин через перила лестницы. Кувшин упал на камни и разбился.

— Сбесились?! — донесся снизу возмущенный вопль. — Убьете же!

Лоцман помчался на голос, прыгая по крышам пристроек и иных архитектурных излишеств дворца.

— Эй! — Охранитель мира прибежал в сад, в котором его недавно выхаживала Хозяйка. — Пришлый, ты где?

Из-за увитых зеленью шпалер показался вертолетчик. Лицо парня шло красными пятнами, был он взъерошенный и злой.

— Где модель? — потребовал пилот. — Модель где?! — Лоцман огляделся в напрасной попытке отыскать упорхнувшую игрушку.

— Ингмар выбил ее у меня из рук.

— А мне как отчитываться? Зачем лапал?

— Я поищу.

— «Поищу»! — передразнил вконец расстроенный летчик.

С точки зрения Лоцмана, потеря была слишком мелкой, чтобы так огорчаться. Из-за какой-то игрушки парень оставил вертолет, чего прежде никогда не случалось, и шастает по дворцу!

— Ты поищешь, а меня от полетов отстранят?!

— Прости, я не хотел. — Охранитель мира забеспокоился. Что за модель такая особенная, из-за которой столько расстройств? — Я постараюсь найти. — Он не обещал сотворить новую: кто знает, какие у нее тайные свойства?

— Найдешь ее, как же! Лететь пора. — Безнадежно махнув рукой, пилот поплелся к выходу из сада. — Отвяжись! — заорал он на Лоцмана, который вздумал двинуться следом, чтобы дорогой расспросить про модель. — Из-за тебя все, гад недопроданный! Пшел вон!

Охранитель мира повернул обратно.

Модель надо непременно сыскать. Он обвел взглядом шпалеры, вазы с шапками цветов, раскинувшие ветви кружев-деревья, искусственный водопадик. Не видать. Ладно, поищем со всем усердием — в конце концов, это дело чести. Игрушка улетела сюда, и здесь она должна отыскаться. Охранитель мира принялся за поиски, заглядывая под каждую веточку и прощупывая стебли цветов в каждой вазе. Куда же эта погань запропастилась, а?

И съемки поганые. Ума не приложу, как теперь будем жить. Бедные актеры — надо же заставить людей играть такое! Как бы дальше хуже не было. Рафаэль с Лусией хотели умереть. Они готовы сдаться? Ну уж нет. Богиня сильней актеров, но ее Лоцман остался непроданным. Еще посмотрим, кто кого.

А что этот Лоцман может? Даже модель найти не в состоянии. Порядком обескураженный, он спустился по лестнице и продолжил поиски этажом ниже. Наверно, юркий вертолетик не задержался в саду, а упорхнул дальше. Надо искать.

Он ходил часа два, излазил все закоулки, заглянул в каждую щель и углубление. Модели нет как нет. Может, ее прихватил какой-нибудь оператор? Давным-давно возвратил пилоту, а Лоцман тут уродуется?

Он сходил в столовую, перекусил оставшимся от завтрака сыром и пришел к себе.

Взгляд упал на постель — верней, на подушку. Точно притянутый магнитом, охранитель мира приблизился и извлек на свет «Последнего дарханца». Казалось, книга дрожит в руках и требует, чтобы ее читали. Подчинившись, он наугад открыл «Дарханца» — и позабыл обо всём на свете.

Глава 8

Амиара пошла на подъем; из застекленной кабины стало видно полнеба с вечерним миражом. Брызжущий искрами водопад сбегал по высоченным уступам призрачной скалы и терялся над темной полосой дальнего, настоящего леса. Бегущая ниоткуда вода бурно пенилась, хлестала бешеным серебром, и чудилось, будто мираж вот-вот зальет всю округу и начнется взаправдашнее наводнение.

На сиденье между Лэри и младшим землянином лежал магнитофон «Сони», крутилась кассета с записью Фрэнка Синатры. Стэнли не любил Синатру, но лайамцу он нравился. Возле магнитофона были разложены добытые сегодня друзы с кристаллами. В вечернем освещении кристаллы теряли синеву, больше ударяли в зелень.

Налюбовавшись, Стэнли начал складывать их в мешок. Ну вот, можно считать, всё обошлось. Зря Таи боялся отпускать его в эту поездку, Ловца послушать — так вообще землянам носа нельзя высовывать из поселка. Со скуки сдохнешь…

— Милт завистью изойдет, что с нами не поехал, — заявил он, убрав друзы. — А батарейки садятся, надо поберечь. — Он выключил осточертевшего за день Синатру.

— Тогда сам спой, — предложил Лэри. — Без молчунка.

— Чего захотел! Ловец запретил без молчунка петь.

— Спой, — настойчиво попросил лайамец. Он не отрывал взгляд от проложенной в траве колеи, по которой они возвращались; казалось удивительным, что легкая амиара оставляет за собой такой след. — Тебе ничего не стоит.

— С молчунком — сколько угодно. А так — нет. — Стэнли не на шутку обеспокоился. Вот оно — о чем Таи говорил. До дома — с полсотни километров, кругом ни души. В поселке никто не смеет покуситься на землян, а тут… Наверняка эти милрои слабой защиты так же падки на чужие чувства и воспоминания, как и мерзавцы на Шейвиере, от которых они удрали.

Таи опасается, что рано или поздно на землян начнется охота. А Стэнли уже столько раз пел без молчунка, раззадорил. Всё думалось: обойдется. Да и Лэри — обычно такой сдержанный, невозмутимый; с ним было не страшно ехать…

Лайамец остановил амиару:

— Никто не узнает. Ты споешь, а я помогу забыть.