Без права на тебя

– А где Василий Васильевич? – слабым голосом интересуюсь и жадно выискиваю в лице Кира хоть что-нибудь. Мне сейчас очень нужна подсказка, хотя бы намек на то, что будет происходить. Подольский хоть и выглядит собранным, но никаких признаков волнения я уловить не могу.

– Скоро придет, – кивает Кир. – Присаживайся пока. Воды?

– Нет, – машу я головой, а руки сами собой цепляются за ремешок от сумки. – Спасибо, – все, что удается выдавить. Мне бы спросить, что нас ждет, поинтересоваться, насколько все ужасно, но язык словно прилипает к небу.

– И все-таки выпей, – Кирилл сует мне в руки стакан. Приходится оставить сумку в покое и позволить ей повиснуть на плече. Зубы ударяются о стекло, высекая некрасивый нервный звук. – Ну ты чего, Ян? – Кир принимается ворковать, а мне лишь хуже становится. Тогда он берет меня за плечи и усаживает на стул. – Напугалась что ли? Это, наоборот, мне переживать нужно. Случись что, на меня всех собак повесят, – он улыбается так искренне и беспечно, что и я немного оттаиваю.

– Почему? – задаю глупый вопрос. Но прямо сейчас мне нужен этот разговор, и я цепляюсь за него любыми доступными способами.

– Это же я к тебе приставал, ты – пострадавшая сторона, как ни крути.

– Теперь из-за меня тебя уволят? – смотрю на Кира, а у самой сердце щемит. Кажется, наше случайное знакомство приносит обоим одни лишь проблемы.

– Даже если и так, то я ни о чем не жалею. Слышишь? – он садится передо мной на корточки, так что теперь наши глаза совсем близко, и я легко различаю темноватые крапинки в его голубых, как чистое небо, радужках. – Я бы все повторил, – в его голосе нет ни капли сомнений. Мне бы его уверенность.

– Даже тот поцелуй на балконе? – осмеливаюсь спросить. Сейчас в кабинете я чувствую ту самую особенную атмосферу, которая устанавливается, стоит только нам с ним остаться наедине.

– Его особенно.

– Но Катя тогда еще была жива, – шепчу очевидное, и все равно ищу поддержки в его глазах.

И Кир дает ее мне. Как и всегда. Он аккуратно забирает из моих пальцев полупустой стакан, ставит его на пол, а мои руки берет в свои и нежно поглаживает костяшки большими пальцами.

– Еще до того, как мы узнали, что Катя больна, мы были на грани развода. Она изменяла мне, – вот так просто обрушивает он на меня жестокую правду, глядя прямо в глаза. Не скрываясь, распахивает душу и показывает свои самые уязвимые места, хотя я думала, что давно успела его познать. Но Кирилл оказывается непостижим. – Катя просила отложить нервотрепку с разводом и разделом имущества, пока не выздоровеет, чтобы вся эта возня не оказала на нее негативного воздействия. Сама знаешь, рак – болезнь непредсказуемая и малоизученная, поэтому я согласился. Да и не к спеху мне был этот штамп в паспорте, а жили мы уже все равно как соседи, просто никто об этом особо не знал. С виду мы все еще оставались идеальной парой, на которую обрушились тяжелые, несправедливые испытания.

– Почему? – требую я. Но не для того, чтобы расковырять рану, мне действительно нужно знать про Кирилла все. Эта потребность сидит где-то внутри, за подкоркой, и унять я ее не могу.

– Мы начали встречаться рано, еще когда учились в школе, – он встает и отходит к окну. Теперь я могу видеть лишь его спину, которую покрывает очередная рубашка с закатанными по локоть рукавами. – Первая любовь, первый поцелуй, первое все… Тогда казалось, она не остынет до гроба. На момент выпуска мы были вместе уже четвертый год. Конечно, все ждали от нас только одного – свадьбы. Родители давно были знакомы друг с другом, и в унисон обещали помогать во всем. В Новый год я сделал Кате предложение, а к концу первого курса мы поженились. Свадьбу устроили родители, квартиру нам подарили тоже они. Фатальной ошибкой стало то, что мы пошли учиться в разные университеты. Катя – гуманитарий, а я – технарь. У каждого появились новые друзья и как следствие – разные компании. Все чаще мы стали проводить выходные порознь, все большими раздельными интересами стали обрастать. Может, я – дурак, но до последнего ничего не замечал. Думал, что у нас все нормально, просто мы немного отдалились друг от друга. Я был абсолютно уверен, что все поправимо, и никакой катастрофы не происходит. Предлагал завести детей и сильно удивлялся, почему Катя так упорно отказывается. Глаза на все раскрыла мне она сама. В пылу очередной ссоры сказала, что наш брак – ошибка, что нельзя так рано выходить замуж, что она еще жизни не видела, а уже прикована к дому и плите. Хотя я никогда ни к чему ее не принуждал и уж точно не жаловался, если не находил в холодильнике кастрюлю с борщом. В общем, она заявила, что хочет подать на развод, потому что я – это детская любовь, которую она давно переросла, и поэтому ей пора двигаться дальше.

Я следую порыву, бросаюсь к Киру и обнимаю его со спины.

– Я бы все отдала, чтобы быть на ее месте, и никогда бы от тебя не отказалась, – шепчу правду, утыкаясь носом в рубашку. От нее пахнет стиральным порошком, а тепло, идущее от Кирилла, проникает так глубоко, что кажется, трогает самую душу.