Без права на жизнь

Труба котельной выдержала ударную волну без потерь. Кирпичное здание пострадало достаточно сильно, но нужный угол оказался цел. Взгляд на радиометр ― две сотни микрорентген. Выгоревшие ржавые коробки двух машин у входа, скелеты в лохмотьях обмундирования внутри здания и моя цель ― мешки с привезенной на уничтожение секретной литературой.

Распарываю первый, читаю…

В топке угольного котла гудит раздуваемое мощной тягой пламя, прошедшие полтора часа принесли важные знания. Очередная распушенная книга летит в огонь ― после меня уже никто ничего не узнает.

Формуляры на ядерные заряды нашлись во втором мешке. «Переведены в полную боевую готовность, поставлены на боевое дежурство». Только где? Ответа пока нет. Сразу же обратил внимание на жирные прочерки в разделе «последующие технические работы». История такая же, как и с контейнерами ― работы выполнены за полгода до оккупации, больше никаких действий с боезапасом не планировалось. Ну не могли они заранее знать о внезапно развязанной Империей войне! Что это за боевое дежурство, с которого ядерное оружие не возвращается на техническое обслуживание?! Смотрю на подклеенные бумажные ленточки с результатами операций автоматизированной проверки, словно в них можно найти ответ. Думай, голова, думай. Боевой блок специфичная по своему устройству вещь ― он обязан пройти ряд воздействий для срабатывания целой серии узлов. Воздействия определяются физикой применения. Ракета выносит ядерный боеприпас практически на орбиту, задавая траекторию падения. Поднимаю лицо к виднеющемуся в разрывах раздолбанной крыши небу. Орбита…

Собранные данные укладываются в мозгах и наконец-то дают единственное правильное решение. Ядерный арсенал никуда не делся ― все эти годы он вращается на околоземной орбите, ожидая команды. Воистину, проект «Равновесие» — защиты от орбитальной ядерной бомбардировки практически не существует. Группа высокопоставленных патриотов России хотела выгадать десятилетие мира? Для чего? Успеть навести порядок в собственном доме? Объединиться с Чинь? Или нанести удар первыми? Вряд ли это возможно сейчас узнать, да и ни к чему. Судя по структуре местных стратегических ядерных сил и сложившимся обстоятельствам, пульт для подачи команды на орбитальные боевые платформы должен быть у арсенальщиков. Соответственно, руководство по его эксплуатации и использованию где-то здесь, в трех оставшихся мешках.

Лихорадочно листаю документацию, изредка фотографируя страницы заключенным в герметичный пластиковый бокс фотоаппаратом ― насквозь фальшивая легенда для полковника дополняется неопровержимыми фактами. Чем искуснее смесь из правды и лжи, тем охотнее в нее верят.

Есть ― три брошюры. Так, ничего сложного. Чемоданчик с кнопками типа обрезанной компьютерной клавиатуры, цифровыми индикаторами и соединительным кабелем. Подключается к стойке «Тюльпан» объекта «16». Не иначе ― аппаратура связи с околоземной группировкой спутников. Технологический код тестирования орбитальной платформы. Сам по себе не нужен, но длину цифровой комбинации высчитываю ― боевая должна быть такая же. Таблица данных по изменению орбиты с течением времени ― наводить спутниковую «тарелку». Где текущий год? Запоминаю цифры и формулу расчета.

Время? Прошло два часа, но самочувствие вполне нормальное. Правильно ― меньше потею и мало двигаюсь. Что еще может быть в мешках? Самое главное ― подшивки шифрованных телеграмм. А в одной из телеграмм должен присутствовать искомый код на боевое применение. В свое время получив приказ, с кодом и пультом группа арсенальщиков наверняка отправилась к ближайшему объекту «16», но внезапный удар Империи внес коррективы. Группа стопроцентно погибла. С пультом разберусь позже ― есть электрическая принципиальная схема. Не получится найти — спаяю сам. Прячу документацию на пульт в обломках угольного конвейера, потрошу два последних мешка. Есть! Даты, страницы… Оно! Смотрю и не верю своим глазам ― в прошлой жизни я много раз набирал эту комбинацию, готовя к постановке на боевое дежурство абсолютное оружие, ядерный меч страны. Длинный цифровой ряд стремительно всплывает в памяти. Сверяюсь. Ошибки нет, совпадает даже цифра сброса. Сфотографировав нужные страницы, отправляю подшивку шифровок в печь. Теперь код существует в одном экземпляре ― в моей голове. Добиваю мешок, задержавшись на одной из книг. Отличные иллюстрации ― как раз к легенде. Фотографирую.

Ворошу догорающую кучку длинной увесистой кочергой из арматурины. Сгорело все, остатки легчайшего бумажного пепла засасывает в трубу. Пора назад.

На обратном пути выполняю ряд снимков вертолетных останков. Ворота, можно отдаваться в заботливые руки Сюзанны. Зря волнуется ― и полбэра не схватил.

— Ольгерт, фотоаппарат беречь больше, чем в прошлый раз чемоданчик! Головой отвечаешь, шеф!

— Принял!

— Сьюзи, не волнуйся, сегодня мне гораздо лучше.

— Позволь об этом судить мне, Серж.

Уже после визита с докладом воентеха-дозиметриста, лежа под капельницей на каталке, слышу долгожданный вопрос:

— Как сходил, Серж?