Без права на жизнь

После её, Ивана и других, расстреляют на заднем дворе школы. Как врагов Германии и пособников партизан.

— Не боись, есть люди. Партизаны. Только молчи.

Иван поднял большой, грязный палец и прищурился. От него воняло сивухой, и Ольга с трудом дышала. Слова сторожа она не воспринимала всерьёз, просто ей сейчас необходим был человек рядом, которому она смогла довериться, да и просто по душам поговорить. Одиночество и полная безнадёжность загоняла в тупик, из которого не было выхода. Она много читала, особенно вечерами, и находила утешение в романах Толстого и Максима Горького. И ещё она любила рисовать. Пряча свои картины, и никому их не показывая, она рисовала то, что скрывалось от посторонних. Белый ватман притягивал как магнит и, делая небольшие наброски карандашом, Ольга уходила в картину с головой, пряча на холсте, под разноцветными красками свои страхи, переживания и маленькие победы. Когда очередная картина была закончена, Ольга долго сидела и всматривалась в запечатлённые образы. Искала, как ей казалось, ошибки и обещала себе, что в следующий раз нарисует значительно лучше. Пейзажи получались яркими и выразительными. Голубые реки уносили в необъятную даль мечты и желания. Деревья на крутых берегах, с широкими ветками клонились к земле, приглашая уставшего путника приютиться от палящего зноя в тени. Облака, больше похожие на загадочных зверей из древних былин и сказок, караванами плыли в холодные просторы к горизонту, и стаи журавлей, курлыча, звали за собой.

В детстве она рисовала совершенно другие картины: серые и угрюмые, с холодными призраками и домовыми. В школе показала несколько своих картин подруге. Катерина долго не могла понять замысловатость сюжетов и странные лица людей, с испуганными глазами. Сейчас Ольга вспомнила тот случай, и с горечью усмехнулась. Катя была первой красавицей в классе, высокая, с длинной косой и носиком картошкой. Всегда весёлая, жизнерадостная девочка считала себя лучше остальных, не видела в Ольге подругу и просто издевалась над незадачливой художницей.

— Это какая-то мазня. И как только тебе в голову приходит такая чушь?

Катерина сидела на маленьком стульчике, с чашкой чай в руках, и блинчиком, и умничала. Оля попыталась ей объяснить, что она, как художник вложила в свою картину, только Катя её не слушала.

— Дурдом, Олька, дурдом. Брось ты это занятие. Рисуй природу, дома, людей.

— Но мне это не интересно, — пыталась оправдываться обиженная Оля.

— Эта мазня интересно? Странная ты, честное слово. Как можно вечерами сидеть, портить бумагу? Вон уже сколько перевела.

И Катя покосилась на стопку картин в углу, возле шкафа.

— Мой тебе совет, Оля, никому не показывай, особенно в школе ребятам. Не поймут, засмеют. Особенно Васька Жуков. Тому только дай повод обидеть человека. Последняя дрянь, двоечник. Оно тебе нужно? Станут обзывать дурочкой, сумасшедшей. Родителям нравится?

— Не очень. Ты не понимаешь Катя, смотри.

И Оля вытащила свою последнюю картину из-под стола и водрузила на треножник. Катя чуть не подавилась блинчиком, и в глазах у неё промелькнул страх.

— Вот это деревня на заднем плане, узнаёшь?

Катя кивала головой, словно находясь под гипнозом, и таращилась на рисунок. Перекошенные дома, кривые деревья, люди треугольные, с квадратными головами.

— Это люди, скотина.

Оля продолжала объяснять дальше, пока Катя не заговорила:

— Это нелюди, призраки. Где ты видела таких людей? Вместо глаз болотная тина, лица мрачные, с перекошенными от злобы глазами. Жуть, Оля, жуть. Бры-ы-ы, я, наверное, пойду домой, прости. От твоих картин мороз бежит по спине. Они могут напугать до смерти. Страх как боюсь кладбища, а у тебя тут на рисунке живые мертвецы.

Оля всячески доказывала подруге обратное, однако та даже слушать не желала. Быстро ретировалась домой, и больше никогда не приходила в гости. Зато на следующий день вся школа знала, что Оля рисует смерть, всадников без головы и мёртвую, обезображенную землю. Досталось тогда Ольге от учителей. Её вызвал к себе директор, и долго отчитывал за недостойное поведение для советской школьницы, пионера.

— Если есть желание рисовать, Оля, бери пример с советских художников, — говорил директор, желая поставить на место незадачливую художницу. — Илья Глазунов, Александр Головин, Дейнека. Кстати, мне очень нравится его картина «Мать». Десятки прекрасных и талантливых художников могут служить примером для творчества. Разве не так?

Директор снял очки и посмотрел на Олю. Девочка переминалась с ноги на ногу, и стыдливо пялилась в пол. Она уже жалела, что пригласила Катю домой, и теперь приходилось испытывать горечь от непонимания окружающих людей. Она знала всех этих художников, видела их картины в книгах, но многие не считала шедеврами. Девочка по-другому видела мир, его отражение и реальность. Сказать об этом директору в глаза побоялась, и просто молчала, внимая наставлениям.

— Скажи Оля, кто тебе по душе из художников?

Оля сжалась и тяжело вздохнула. Если сейчас она скажет правду, у неё могут быть ещё большие неприятности.