Без права обладания, или Выйду замуж на время кризиса

– Павла уже забрали.

– Что, уже?

– Утром. Ещё семи не было.

– Да уж…

Макар увидел початую бутылку коньяка и, не говоря ни слова, достал из серванта вторую рюмку. Налив нам по рюмке, он предложил выпить без всяких тостов и сунул в рот тоненькую дольку лимона.

– Ну, а как он вообще?

– Макар, ты странные вопросы задаёшь, – нервно заметила я. – Как может себя чувствовать человек, которого забрали ни свет ни заря для того, чтобы посадить в тюрягу? Пашка был бледный как смерть. Просто виду не показывал. Я очень за него переживаю.

– Ладно, прорвёмся. Нужно срочно его оттуда вытаскивать.

Пока Макар курил на балконе, я закрыла глаза и вспомнила тот страшный вечер…

Мы ехали с дачи. Шёл сильный дождь. Ехать было очень сложно. За рулём сидела я, так как этим вечером по телевизору шёл футбол, муж немного расслабился – выпил пива. Дождь лил как из ведра. Мы возвращались в город, потому что утром нужно было обоим на работу. Уж лучше бы мы поехали на работу с дачи. Просто встали бы пораньше, и всё.

В машине играла лёгкая музыка. Муж меня о чём-то спросил, я отвлеклась от дороги, повернулась в его сторону и сама не заметила, как сбила перебегающего дорогу человека. Скрип тормозов, мой отчаянный крик и Пашкины глаза, полные ужаса… Мы вылетели из машины и увидели лежащего под колёсами окровавленного человека. В том, что мужчина мёртв, не было сомнений. Сидя на корточках, я обхватила голову руками и глотала слёзы вместе с проливным дождём.

– Паша, меня же посадят! – вопила я. – Не хочу в тюрьму! Не хочу!

– А может, он сам бросился под колёса машины, – неуверенно произнёс Павел и растерянно покачал головой. – Как же так получилось?

Увидев остановившийся неподалёку автомобиль, муж схватил меня за руку и быстро повёл к машине.

– Поехали!

– Как же так? А полицию вызывать не будем?

– Ты что, с ума спрыгнула? В тюрьму хочешь?

– Не хочу я ни в какую тюрьму.

Сев за руль, Паша дождался, пока я захлопну за собой дверцу, и рванул с места преступления.

– Паша, нас же видели, – в отчаянии простонала я.

– Пусть докажут, – увеличил скорость Паша.

– Ты заметил, кто-то стоял у дороги? Да и машина за нами остановилась.

– Светка, я не могу понять, в чём дело? – зыркнул на меня Павел. – Если хочешь в тюрягу, так и скажи. Пойми, человеку, которого ты сбила, уже ничем не поможешь. Он мёртв. Понимаешь, мёртв! А ты живая, и тебе ещё можно помочь. Если хочешь, я сейчас вернусь, вызовем полицию, и ты во всём признаешься. Ну, скажи, хочешь?

– Нет, – мотнула я мокрой головой.

– Ну а в чём тогда дело? Что ты мне под руку причитаешь? Может, пронесёт. Не мы первые, не мы последние. Попасть в камеру всегда успеешь.

Я заложила мокрые пряди волос за уши, вытерла слёзы.

– Может, и пронесёт, – прошептала я.

А потом была бессонная ночь. Я плакала, а Пашка гладил меня по волосам и успокаивал.

На следующий день позвонил охранник стоянки, на которой находилась наша машина, и рассказал, что приезжала полиция, осматривала наш автомобиль. Мы сообразили, что скоро придут и к нам. Я ревела так, что содрогались стены.

– Светланка, успокойся. Я тебя вытащу, – заверил меня супруг. – Я дам денег, наймём лучших адвокатов. Тебе дадут условно.

Я подняла на мужа заплаканные глаза.

– Пашка, но ты хоть сам пронимаешь, что говоришь? Пока будешь меня вытаскивать, я сойду там с ума. Соображаешь, что я умру? Лучше убей меня, Паша. Лучше сразу убей!

– Не говори ерунду!

– Паша, я же у тебя как тепличное растение. Меня нельзя в другие условия. Ты же сам знаешь, я не смогу приспособиться. Я вообще не умею приспосабливаться. Я слышала, что там творится. В тюрьме ужасные условия, чесотка, сексуальные домогательства, болезни, драки, переполненные камеры, злобные надзиратели.

– Послушай, ты пробудешь там совсем недолго. Тебе необходимо капельку потерпеть. Я всё улажу.

– Я не смогу пробыть там и дня. Лучше сразу руки на себя наложу.

– Света, что ты говоришь? А хочешь, возьму вину на себя?

– Как это? – опешила я.

– Если нас всё же припрут к стенке, скажу, что за рулём был я.

– А если кто-то видел…

– Если есть свидетели происшествия, они могли видеть только как наш автомобиль сбил бедолагу. Но кто именно сидел за рулём, вряд ли. Тем более я чистосердечно во всём признаюсь. Им, по большому счёту, какая разница, кого наказывать – тебя или меня?

– И ты за меня сядешь?

– Совсем на чуть-чуть. Ты же меня вытащишь. Сразу позвони Жоржу, сними деньги с нашего счёта и профинансируй всю его деятельность. Посижу немного, и всё. Конечно, неплохо бы подлечить деньгами тех, от кого зависит дело, и меня выпустят на свободу без всяких судов и разбирательств. За недостаточностью улик. Ты же понимаешь, всё стоит денег. На крайний случай дадут условно.

– Пашенька, и ты готов ради меня пойти на подобное? Ты меня так любишь?

– Конечно, люблю… А ты разве во мне сомневалась?

– Никогда.

Эту ночь мы почти не спали, а на рассвете за мною пришли, но вместо меня отвечать по закону отправился Павел.

Я вновь прокрутила в памяти эти события и, дотянувшись до коньяка, налила себе полную рюмку.