Встав с постели, прошла в ванную, умылась, почистила зубы и расчесалась. Макияж наносить совсем не хотелось. Чистоты требовала моя душа. Вернувшись обратно в спальню, достала из сумки телефон и посмотрела на экран.
Пропущенные звонки: 25.
Сообщения: 4.
Разблокировала его и посмотрела на звонивших: Винс и Лес. Ни одного от Гранда. Почему он ушел?
Сейчас прочитаю сообщения и наберу ему.
От кого: Винс
От кого: Лес
От кого: Лес.
От кого: Братик
Я дочитала сообщение и нахмурилась. Сколько событий может произойти, пока ты спишь. И сейчас ощутила, как дрожу. Почему? От страха? Но вряд ли.
Найдя телефон Гранда, нажала на номер и стала ждать. Но он не ответил, набрала еще раз, и еще раз. Безуспешно.
Ладно. По порядку. Сначала встречусь с Лестером, наверное, что-то по поводу свадьбы. Нашей с ним свадьбы, о которой грезит Кристалл.
Переодевшись, спустилась вниз и тут же села в такси, назвав адрес офиса Леса.
Удивительно, как может измениться твоя жизнь за несколько дней… да что там дней… часов… минут. Ненависть превращается в любовь. И наоборот.
Расплатившись с водителем, зашла в здание, и уже знакомые охранники пропустили меня, сказав, что меня ожидают.
– Добрый день, миссис Десс, – поздоровалась я с секретаршей.
– Добрый, – тихо ответила она.
«Что с ней?» – удивилась я и толкнула дверь в кабинет.
Лес сидел в кресле, повернутом к окну, и я села на стул напротив стола.
– Ну и к чему такая паника, Лестер? – спросила я, садясь.
Но он молчал.
– Лес, неприлично трезвонить мне, слать сообщения, причем истерические, и теперь отмалчиваться, – возмутилась я, копаясь в сумке, чтобы найти телефон.
Кресло повернулось, а я нажала на номер Гранда. Да где он? И почему был зол?
Айфон Леса на столе завибрировал.
– Ответь, тебе звонят. Не могу до него дозвониться, не зна… – Я осеклась, подняв голову и встретившись с холодными зелеными глазами.
– Гранд, – выдохнула и облегченно улыбнулась. – Я звонила тебе. Что вообще происходит? Куда ты ушел?
Он оглядывал меня, а затем откинулся в кресле и усмехнулся, покачав головой.
– Пойдем пообедаем, а то не успела ничего, и ты выпил из меня последние силы? – Я встала, с надеждой смотря на него.
– Последние, говоришь? – сухо спросил он, а я нахмурилась.
– Что с тобой? – непонимающе посмотрела я на него.
Почему сейчас он мне не казался тем человеком, которого я знала? Передо мной сидел бизнесмен в черном костюме, белой сорочке и галстуке. Хищник, безжалостный и жестокий.
Дыхание предало меня и заставило грудь быстрее подниматься, пока молчание потрескивало в воздухе.
– Гранд, – прошептала я, и мне в этот миг стало страшно от этих глаз, от сжатых губ. Что случилось? Неужели опять играл? Получил, что ему требовалось, и теперь стал ублюдком?
На глаза навернулись слезы обиды. Я ощущала каждым миллиметром кожи эту враждебность.
– Опять играешь? Довольно с меня этого! Я узнал о тебе много, и что все твои слезы – это лишь миф, лишь отлично отработанная стратегия, чтобы унизить меня, ведь так? – Он встал и повысил голос, и я вздрогнула, как от удара. – У тебя очень болтливый бывший жених! Прям кладезь полезной информации. Я уже не говорю о подружке, которая натолкнула меня на правильный путь.
– Что? – выдохнула я. Холодный пот выступил на лбу. Подружка? Бывший жених?
– Да, дорогая малышка Ливи, – усмехнулся он. – Начнем с самого начала, как думаешь? Кто был у тебя первым? Ну-ка расскажи мне новую ложь.
Воздуха перестало хватать, и я издала стон отчаяния, хватаясь за голову. Вокруг одни предатели, с каждым разом душа ускользает.
Бежать! Только успела сделать шаг, а может, и два, как Гранд перехватил меня, схватив за плечи, причиняя боль. Но не ощущала физическую сторону этого прикосновения, его мрачность убивала меня быстрее.
– Говори! – зарычал он мне в лицо, а я зажмурилась. – Отвечай! Кто первым трахнул тебя? И что случилось дальше? Я жду!
Кроме страха, внутри забурлило другое чувство – злость, и она придала сил.
– Ты, – процедила я, положив руки на его грудь, и уперлась в нее. – Ты трахнул меня в ночь моего шестнадцатилетия, а когда кончил, тебя вырвало прямо на меня, и ты заснул! Доволен?
Мне удалось оттолкнуть его и облокотиться о стул, потому что ноги от этого признания дрогнули.