Без правил

Я нашла нужную мелодию, и, услышав свободные ноты, тело само подалось вперед. Легкость наполнила тело, пока ноги заученно двигались, а глаза закрылись. Каждый звук отдавался глубоко внутри, заставляя делать па, вкладывая в них всю себя. Батманы, плие и повороты с выпадами сопровождались мягкостью рук, нежных прикосновений к бедрам, груди.

Довольная усмешка исчезла с лица Клары, и теперь она смотрела на меня, следила за каждым движением, как и Гранд. И если бы я не знала его, то подумала бы, что это все, что он бы хотел видеть всю жизнь.

Но при следующем повороте в их сторону картина резко поменялась. Гранд шептал что-то Кларе на ухо, а она, закусывая губу, то улыбалась, то бросала на него игривый и двусмысленный взгляд, выводя какие-то узоры на его руке.

«Опять размечталась, малышка Ливи?» – усмехнулся голос внутри.

Ревность ревностью, но такое неуважение я терпеть не могла. Остановившись на месте я спокойно прошла к музыкальному центру и окончила представление.

– Оливия… – начала возмущаться Клара.

Но я повернулась, стараясь смотреть только в эти искусственные синие глаза, и подняла гордо подбородок.

– Я тут подумала, пока танцевала. Зачем мне портить свою карму с огурцом вроде Гранда? Свадьба пройдет намного лучше без этого циркового номера. А если все же хотите станцевать, то милости прошу сделать это самим, без меня. Я слишком хороша для такого заведения и такого преподавателя, а тем более мудака Гранда. Поэтому желаю вам хорошего вечера. – Я резко развернулась и, подхватив свои туфельки, вышла из зала, оставляя позади себя шокированную преподавательницу и такого же Гранда.

А я хотела признаться, хотела закончить все и опять унизить себя? Дура. Никогда тебя не научит жизнь, что ты ему никто, этот мужчина не изменится, всегда будет кобелем. Он, по сути, тебе никто… А любовь – это твои проблемы.

Переодевшись в джинсы и рубашку, я обулась и положила пуанты на скамеечку, подхватила сумку и, продолжая хранить в себе обиду и уязвленную гордость, прошла мимо стойки регистрации.

– Лив, – окликнул меня кобель.

– Да, Кин. Что-то не так? – холодно улыбнулась я и остановилась.

Он тоже успел переодеться и сейчас стоял передо мной, как в тот момент, когда я шагнула к нему. Сердце болезненно кольнуло.

– Эм, ты обидела Клару и обозвала меня, – медленно произнес он.

– Ох, простите, я не думала, что силиконовые шлюшки так все принимают близко к сердцу. Утешь ее, Кин, тебе не привыкать работать членом. – Играла свою роль отлично, потому что душа плакала и стонала внутри.

– Ливи, ты охренела?! – возмутился он.

– А что я такого сказала? – Я похлопала ресницами, пока его лицо становилось все злее и злее.

– Неужели приревновала к ней? – Неожиданно выражение его лица изменилось, и теперь зеленые глаза блестели от возбуждения, а губы растянулись в ленивой соблазнительной улыбке.

– Бери выше, Кин, мне все равно, – усмехнулась я и развернулась, чтобы выйти на дорогу и поймать такси.

Но сумку схватила мужская рука, и я резко остановилась.

– Офигел? – закричала я, пытаясь вырвать сумку.

Моим единственным спасением было убежать и уехать домой, там пожалеть себя и поплакать, но только не сейчас. Нельзя.

– Черт, Ливи, да что с тобой? – Он дернул сумку на себя, и я вписалась в его грудь.

– Отвали, – буркнула я, пытаясь вырваться из его рук, но он уже обнял меня за талию и прижал к себе.

– Потрахаемся сегодня? – усмехнулся он.

– Больше никогда! – завизжала я, ударяя его в грудь ладонью. – Никогда!

Я для него всего лишь тело, как и все. Боль и обида впивались в сердце мелкими зеркальными осколками, заставляя дышать глубже. Не плачь, нет… нельзя.

– Малышка, твою мать, что с тобой? Почему ты так себя ведешь? – Его руки с силой тряхнули меня, и я посмотрела в его глаза.

– Почему? – переспросила я. – Почему? Пусть тебе твоя Клара отсосет или еще кто-то, но больше ты никогда не подойдешь ко мне.

Я вырвалась из его рук и отошла на шаг, вкладывая во взгляд всю злость, ожившую во мне.

– Никогда не смей меня трогать, целовать и вообще лучше не говори со мной! Знаешь, кто ты, Гранд? Ты самовлюбленный урод! Ты только и думаешь, что о сексе! А я мать твою, сегодня чуть не умерла! Меня гребаная машина чуть не сбила из-за тебя, козел! Я боялась, что ты навредишь сам себе, и решила перехватить твою тощую задницу раньше, чем бы ты накинулся на Винса! Ты виноват во всем, а сейчас так просто спрашиваешь меня, потрахаемся ли мы сегодня? В тебе есть хоть что-то человеческое? Хоть капелька сочувствия? – Из меня выливалось все, что накопилось за этот день.

Было плевать, что люди на нас смотрят, плевать на слезы, капающие из глаз. Мне было на все плевать. Мой взгляд сконцентрировался только на мрачном и холодном лице.

– Ливи, – прошептал он.

– Отвали, Кин, в тебе нет ничего человеческого и никогда не было. Я верила в глупую мечту, которой ты никогда не был. Поэтому оставь меня в покое! Иди трахни какую-нибудь бабу или подрочи, – шмыгнув носом, ответила я и развернулась, срываясь на бег до спасительной машины.