Без правил

Звоню Ларисе, если не занята, то можно пробежаться по магазинам. Мне срочно нужно отвлечься. Ещё один комплект сексуального белья, который никто не увидит, не помешает.

Встречаемся с Артёмовой через полчаса. Водителя с машиной отпускаю, потому что Лара сегодня за рулём.

— Ты сегодня жутко взвинчена, — замечает подруга. — Понятно, что ситуация сложная, но от тебя аж электричество.

— Оказалось, что Глеб всё это время изменял мне с той потаскушкой.

Артёмова резко тормозит, съезжая на обочину, и оборачивается на меня.

— Охренеть.

— Да.

Лариса снова заводит двигатель и выезжает на дорогу. Какое-то время молчит.

— И… как ты?

— Зла.

— Ну ещё бы, — качает головой. — Златка, а может, тебе тоже пора?

— Изменить ему? — поворачиваюсь к подруге и поднимаю в удивлении брови.

— Ну да, тем более есть с кем.

— Э… и с кем это, Ларис?

Артёмова продолжает с особым вниманием следить за дорогой, но при этом делает такое лицо, будто я уже изменила мужу.

— Да не придуривайся, подруга. С кем, с кем… Со следаком этим твоим. А то я не вижу, как вы смотрите друг на друга.

— Лариса, ты с ума сошла? Он пытается посадить моего мужа за решётку.

Артёмова как раз заводит машину на парковку у торгового центра, становится в нужный прямоугольник и глушит мотор, а потом поворачивается ко мне, делая вот эту хитрую лисью мордочку, которую умеет делать только она.

— Ну и отлично. Тонкая месть. Да и… Злат, он твой бывший. Прикольно снова попробовать то, что когда-то казалось вкусным. Ты же с ним спала уже, неужели настолько не понравилось? Или уже не помнишь, как было.

Ларисе можно многое. Очень многое. У нас нет запретных тем, так уж вышло. Иногда она слишком прямолинейная, иногда даже чуть грубоватая. Но ковырять ту самую, заветную ячейку, спрятанную в глубинах моей души, даже ей было не позволено.

— А как было? Давно и больно, — отворачиваюсь от неё и уставляюсь в окно, за которым люди снуют с тележками, выгружая купленное в гипермаркете в багажники своих машин. Не хочу её пускать. — Десять лет прошло. И вообще, что за глупость ты придумала?

Лариса вздыхает, касается моего плеча ладонью. Всегда так делает, когда я обижаюсь. А потом говорит уже намного мягче и искреннее.

— Злат, не обижайся. Просто я тогда на приёме в шоке была, как от вас двоих искрило. Это только совсем тупой не почувствует. Неужели нутро никак не отзывается?

И всё же моя броня, которую я наращивала в том месте, где внутри храню ячейку с воспоминаниями, трескается. Настоящее не может не проникнуть туда. Оно просачивается, но мне так страшно, что оно отравит содержимое.

— Я не знаю, — закрываю ладонями лицо. — Я чувствую себя рядом с ним странно. Это как страх, только иначе. У меня начинают дрожать руки и сохнуть во рту, я будто боюсь его, Лариса, но…

— Это возбуждение.

Щёки краснеют. Моя женственность заглохла. Не от рождения, но в какой-то момент нервная система просто погасила её. Я даже к сексологу ходила втайне от Глеба, он направлял к неврологу, к эндокринологу. К гинекологу, естественно. Но все лишь разводили руками.

«Функционально всё в порядке».

А на деле… Лишь нечто очень отдалённое. Не противно, и на том хорошо — вот с такими мыслями я смирилась.

В чём-то я понимаю, почему Глеб нашёл себе любовницу. Потому что я слишком холодная. Всегда сухая. Безэмоциональная. А ведь иногда он очень старался разжечь огонь страсти во мне. Но притворяться и имитировать — значит лгать. А я этого не могу.

Да к тому же ещё и бесплодная. Тут тоже всё «функционально в порядке», но забеременеть так за пять лет и не вышло.

— Ладно, хватит об этом. Ни с Бахуриным, ни с кем-либо я спать для мести Глебу не собираюсь.

Решительно берусь за ручку автомобиля и выхожу наружу. Артёмова тоже выбирается, ставит на сигнализацию, и мы идём в торговый центр. Следующий час стараюсь выбросить всё из головы. Важно уметь переключаться. Шопинг — отлично!

— И вот эти красные трусики, пожалуйста, — улыбаюсь девушке-консультанту, а та и рада стараться, потому что сейчас я планирую оставить в их отделе как минимум две её месячных зарплаты.

Потом мы с Ларисой проходимся по бутикам с сумками и кошельками. Она выбирает себе ярко-красный. Заглядываем в ювелирку и салон косметики. Больше развлекаемся, чем присматриваем что-то конкретное. Как когда-то в студенческие годы.

— Слушай, — вдруг говорит Лара, склонившись ко мне, — ты заметила, что вот тот мужик постоянно таскается недалеко за нами. Ты не нанимала охрану?

— Нет, — хмурюсь, замечая парня в джинсах и серой толстовке. — Ты же знаешь, что я терпеть это не могу. Глеб как-то настаивал, мы тогда прям поругались.

Рита тоже жаловалась, что за ней следят. Не знаю, кто это делал, но тут, кажется, я узнаю парня. Это один из оперов Бахурина. Я запомнила его на обыске в доме. Сжимаю зубы от злости. Что ещё за фокусы?

— Давай так, — говорю Ларисе. — В толпе расходимся. Иди и жди меня в машине, я выйду минут через двадцать.

— Злат… — неуверенно тянет Артёмова.

— Всё нормально будет. Нехрен за мной хвост цеплять.