Без правил

Сворачиваю на парковку у какого-то супермаркета и резко торможу. Поворачиваюсь к девушке, пристально смотрю на неё. Я, блин, действительно хотел избежать всего этого дерьма при расставании.

— Конечно, ты не беременна, Наташа. Или ты считала, что я идиот?

— Нет, конечно… я…

— Последние три раза мы занимались сексом без презерватива в начале твоего цикла, и я кончил все три раза тебе в рот. А ближе к овуляции и после предохранялись резинкой, — знаю, что грубо, но она должна перестать видеть во мне мужчину своей мечты. Просто потому что я и правда не такой. — Я понимаю, что всякие бывают сбои у женщин, но я не настолько тёмный, чтобы меня можно было вот так просто развести. Так что либо мы едем в клинику, либо ты успокаиваешься и живёшь своей жизнью, Наташа.

Она вспыхивает. На бледных щеках проявляются красные пятна, подбородок дрожит, но глаза заполняются злостью и обидой.

— Зачем ты так со мной, Бахурин? — почти шипит. — Я ведь ради тебя готова на всё, а ты вот так! Я же видела, как ты смотрел на ту блондинку. Почему не на меня? Чем я не такая?!

— Я не люблю тебя, Наташа.

Она ничего на это не отвечает. Сжимает зубы и вылетает из моей машины.

Глава 18

Злата

— Злат, в тебя шампанского бокал не вольёшь без особых уговоров, а тут третий шот текилы, — Артёмова выгибает тонкую бровь в удивлении. — И молчишь почти весь вечер. «Что случилось» спрашивать не буду, очевидно, что до хрена чего вообще произошло. И всё же. Есть ещё что-то?

Я смотрю на бармена за гладкой чёрной стойкой и слегка ему улыбаюсь. Киваю на рюмку, чтобы налил ещё нам по одной. Глаза у него голубые-голубые, красивые. Но до невероятной голубизны Демида им далеко. Мотаю головой, пытаясь вытрясти из головы воспоминания о пристальном взгляде.

— В моей жизни много чего случилось, Лариса. Особенно в последнее время, — перевожу взгляд на подругу, сдуваю прядку, упавшую на лицо. — Мой муж оказался изменщиком и с большой долей вероятности чудовищем. В мою жизнь снова ворвался человек, когда-то перевернувший душу. Всё так сложно, Лара…

Закрываю лицо ладонями и тяжело вздыхаю. Плевать на макияж. Испортится так испортится. Подправлю.

Я пьяна. Что-то многовато стало алкоголя в последнее время. Ну да и ладно, что такого? Как пел один из известных панков отечественной эстрады: «Спьяну жизнь х**во видно, даже легче жить».

Только врал всё. Алкоголь туманит, но мысли всё равно вылезают как тараканы из щелей. А точнее, змеи. И жалят. Ещё и картинками подкидывают. Ощущениями.

— Я переспала с ним.

— Солнышко, это не ты переспала с ним, это тебя изнасиловали по приказу одного урода.

— Ещё раз.

Артёмова в удивлении приоткрывает рот и отставляет свой коктейль. Мой пьяный мозг зачем-то отмечает, как её идеальные белые зубы слегка отсвечивают ультрафиолетом в полутьме клуба.

— Ну-ка подробнее, Златуль, — она наклоняется ниже, чтобы между нами не осталось совсем расстояния. — Как это вышло? Или он тебя вынудил?

На последних словах по её лицу вдруг пробегает тень от такой страшной догадки. Огонёк в глазах гаснет. Лара и правда хорошая подруга, по-настоящему переживает обо мне.

— Нет! Конечно же нет. Он не такой, Лариса, — внутри разливается тёплая волна. — Ну как сказать… напористый, но не… он бы ни за что не стал бы. Лариса выдыхает, но тут же в её глазах вспыхивает огонёк любопытства.

— Ну и-и-и? — тянет заинтересованно. — Как это было?

Чувствую, что лицо начинает гореть. И дело не только в алкоголе.

— Я пришла к нему в Управление, принесла флешку и поставила условия, за которые готова была её отдать. Мы заспорили, а потом… Боже мой, — снова прячусь в ладони, — я как вспомню, у меня вся кожа горит, будто мне опять восемнадцать, понимаешь?

— И как? У тебя получилось?

Киваю, так и не вынырнув из ладоней. По плечам озноб бежит, как вспоминаю. Но не отвратный, а такой, от которого дыхание сбивается, а между бёдрами становится тепло и не очень комфортно. Колени ведь до самого вечера дрожали и подгибались.

— Ура! — Артёмова поднимает бокал и убийственно объявляет: — За твой первый оргазм, Златка! Шикаю на неё, оглядываясь и ещё сильнее заливаюсь краской от стыда.

— Тише ты, Артёмова! Стыдоба же — первый раз кончить в двадцать восемь.

— Глупости не говори. Есть женщины и к пятидесяти не познают радости утех. Типа «уходят тогда раньше сроку года, пригодные к пороку». А у тебя всё получилось, вот и отлично!

Кажется, с текилой пора завязывать. И Артёмовой в том числе. У неё, кстати, и телефон звонит.

— Номер неизвестный, — смотрит на экран в недоумении, а потом отвечает.

Зависает на несколько секунд, как-то даже напрягается, а потом кивает мне, что выйдет на пару минут.

— Валяй, — машу ей, а сама снова киваю бармену.

Спать планирую как убитая. Хватит, и так две ночи вспоминала и ворочалась.

Возвращается Лариса минут через десять, выглядит немного замороченной, но быстро смаргивает напряжение, и мы возвращаемся к следующему шоту текилы.