Без преград [СИ]

   Не помню, как подошла ближе и присела на корточки. Провела кончиками пальцев по выцветшей фотографии улыбающейся пары. И тихо-тихо шепнула, борясь со слезами:

   - Здравствуйте, дед Жень. Здравствуй... - тут голос сорвался. Все сорвалось. И слезы потекли по щекам. Уже не было сил сдерживаться.

   Здравствуй, бабушка.

   Егор присел рядом, обнял за плечи и так и сидел. Обычно, будь на его месте другие, они бы попытались меня утешить, приободрить - я этого и ожидала в глубине души. А он - молчал, и так даже было лучше. Сейчас слова лишние, они ни за что не заменят того, чем друг делился со мной. И описать тоже сложно...

   Благодаря молчаливой поддержке Егора, я смогла подняться с пыльной земли и уйти из этого места, на улицу. Чтобы больше никогда не возвращаться. Просто не смогу снова.

   Ноги подгибались, не слушались, голова шла кругом и от новых "впечатлений", и от жары с духотой, пыли над дорогой - я буквально повисла на руке Егора, иначе бы идти не смогла. А хотелось, оказаться как можно дальше. И забыть. Вот так мелочно.

   Зря я туда пошла. Совесть все равно так и не успокоилась.

   - Ба, да это же Ника Добролюбова!

   Этот окрик заставил встрепенуться и обернуться. К нам быстро приближалась дородная тетка в цветастом халате, и ее почти сразу узнала. Тетка Люба, соседка бабули.. бывшая соседка. И меньше всего сейчас я хочу даже не разговаривать, быть рядом.

   Нацепила слабую улыбку и поздоровалась. Эхом откликнулся и Егор, которого остановившаяся тетка окинула придирчивым взглядом. Через пару секунд ахнула, приложив ладони к раскрасневшимся щекам.

   - И мелкий Кузнецовых, Егорушка! Как вымахал, настоящим женихом стал.

   Огурец к комплименту отнесся благосклонно, то есть никак - рожа как была, так и оставалась непрошибаемой.

   Теперь нас обоих окинули взглядом, и он мне очень не понравился.

   - Так и знала, что у вас так и будет.

   Мы с Егором переглянулись, одинаково не понимая, что тетка Люба имела в виду. Первой поняла я, и отошла от друга.

   - Нет, ничего подобного! - я даже выдавила улыбку. Но когда выражение лица тетки изменилось на какое-то хищное, поняла что глупо поступила. Теперь точно знаю, какую весть разнесет по поселку главная сплетница Яра.

   Не знаю, понял ли это Егор, а может, тоже питал к этой женщине не самые теплые чувства - он снова сжал мою руку и несильно тянул за собой, все дальше отодвигаясь в сторону остановки.

   Толстые пальцы вцепились в локоть, а темные глаза жадно заглянули в лицо.

   - Ох, красавица... Вернулась, поди? А знаешь ты, что бабуля твоя, подружка моя милая, померла? Три года уже как назад. Зачахла, бедная, быстро. Вот как вы уехали, бросили ее со всей немалой скотинкой одну-одинешеньку, так и начала хворать. Сначала ногу сломала, так и не съездила в город, к докторам, осталась хромать. А сама знаешь, сил у нас мало, да еще огород у нее был - от заката до рассвета все там спину прогибала. И болела, болела, пока совсем не слегла. Да приговаривала все, не слушала нас, умных людей, что, мол, вы вернетесь к ней, скоро. А вы все не ехали. Верила она в вас, только зря. Кому мы, старые и дряхлые, нужны? Пользы от нас никакой, пенсия копеечная. Бросаете. Уезжаете. Забываете, как мы ночами не спали, все вас растили, для того, чтобы было кому стакан воды подать в старости. А шиш от вас, молодых, стакан и забота. Глядишь, если бы и совесть проснулась у вас, молодых Добролюбовых, и осталась жива моя соседушка. До сих пор бы песни со мной пела, ножки прогуливала... Вот зачем ты вернулась, а? Хочешь ее дом себе захапать? Так вот тебе, - пальцы скрутились в кукиш, а лицо тетки перекосилось от злобы. - Не заслужила, воровка! Бросила, так теперь и мотай отсюдова! И чтоб духу больше не было, иначе Ваньку-лесоруба позову, так он и тебе, и хахалю твоему быстро все объяснит.

   А вообще, мы за ней приглядывали последние месяца. Горшок таскали. По справедливости и деньгой нужно отплатить. Слышишь, Добролюбова? Мы напрягались, и что? Зазря?

   Опять стало плохо. Этот запах, навоза и пота, забивал ноздри и вызывал тошноту. Пыталась вырвать руку, но получалась слабо. Каждое слово словно все глубже вбивало в землю, било по самому больному.

   Все не так...Совсем не так!

   Егор, в отличие от меня, без труда расцепил чужие пальцы и дернул меня к себе ближе, пряча за спину.

   - Извините, теть Люб, но нам пора. Времени нет с вами болтать о глупостях, у нас есть дела и важнее.

   Не слушая окликов, оскорблений он целенаправленно тащил меня вперед, до самого автобуса, подошедшего так вовремя. Толкнул к выходу, а сам развернулся к тетке. И зачем она только за нами потащилась? Что ей еще надо?

   Его голос перекрыл визгливый фальцет тетки. Снова повторив как мы заняты, запрыгнул внутрь и шумно уселся рядом. Автобус будто ждал этого, затрясся и тронулся с места. Я старательно смотрела в окно, моргая и пытаясь дышать ровно, спокойно. Но не помогало. Да еще и этот внимательный взгляд Огурца! Ох, сказала я бы ему, много чего, но не могла. Казалось, только рот открою - и все.

   В какой-то момент ладонь Егора приблизила мою голову к груди, успокаивающе провела по волосам.