Без приказа

– Да никуда особенно! – улыбнулся Виктор Ильич. – Просто погуляем. Если вы не против, я тут кое-что включу.

Он достал из кармана небольшую металлическую коробочку и нажал клавишу.

– Диктофон? – догадался Миронов. Аппаратик был похож на хитрый портсигар, что лежал у него в кармане.

– Ну что вы! Мой рассказ никто, кроме вас, не должен слышать. Это глушилка для всякой подслушивающей аппаратуры. На случай, если кому придет в голову за нами следить.

– Что, даже Ступин подробности не должен знать?

– Он знает только то, что ему положено!

И снова в голосе Виктора Ильича послышались какие-то суховатые нотки.

– Вы бы хоть документ какой-нибудь предъявили, – сказал Евгений. – Так, для проформы.

Москвич хмыкнул, в общем, одобрительно.

– Ценю ваше чувство юмора, Евгений Викторович. А вы на спецоперации тоже с удостоверением ходили? Но подтвердить свои полномочия могу, не беспокойтесь.

Он вновь достал все ту же коробочку, сдвинул на одной из ее сторон заслонку, нажал кнопку и передал аппарат Миронову.

На маленьком экране появилось изображение Симонова. Евгений поднес коробку к глазам, чтобы лучше видеть. Алексей Васильевич заговорил:

– Привет, Женька! У меня все в порядке, говорю добровольно. Сделай, что тебя попросит этот человек. Приказывать не имею права, поэтому прошу по старой дружбе. Я бы и сам… Но возраст не пускает. Удачи!

Изображение пошло полосами, раздался негромкий щелчок и экран погас.

– Одноразовая запись, – прокомментировал Виктор Ильич. – Стирается без следа.

– А стрелять из него не пробовали? – поинтересовался Евгений, возвращая аппарат.

– При крайней необходимости можно использовать как гранату, – ответил представитель Москвы. И непонятно было, шутит он или говорит серьезно. Уточнять Миронов не стал.

Они отошли от ресторана и направились по асфальтированной дорожке, вьющейся среди деревьев и в то же время не уходящей далеко от «Баварца». Может быть, здесь посетители нагуливали себе аппетит. Но сейчас дорожка была пустынной.

История, которую рассказал московский гость, была очень занимательной. И вполне логичной. Евгений пытался уловить какие-то несоответствия, способные показать, что здесь нечисто, и не мог. Все сходилось.

Да, инициатива вызвать Миронова в Германию исходила от Ступина, которому действительно нужна была помощь. Но он зря надеялся, что его метания по свету после разгрома фирмы «ПЕНКО» и провала миссии в Анголе не отслеживаются соответствующими организациями. От своих хозяев он смог оторваться, но из России за ним наблюдали очень внимательно. И до времени не трогали, рассчитывая через него выйти на тех самых хозяев.

Что и случилось, когда он появился в Германии, встретился с Тамарой и задействовал ее для вызова Миронова. Тут в Москве заволновались, вытащили из «ссылки» Симонова и спросили его, может ли помочь делу бывший сотрудник СОБ Евгений Викторович Миронов и если может, то чем? Алексей Васильевич, зная Евгения, правильно понял, что тому такое приключение будет только в охотку, и посоветовал задействовать своего бывшего коллегу в операции. Причем не скрывая от него ни одной подробности.

Но в Москве решили для начала с Евгением сыграть втемную. Не верили, наверное, что у бывшего что-то получится сейчас.

Когда Ступин пару часов назад позвонил Виктору Ильичу, тот (сидевший в Мюнхене уже третий день) понял, что дальше темнить не имеет смысла. Миронов мог просто отказаться помогать бывшему сослуживцу. Вот он и приехал на личную встречу.

Сергея, кстати, обработали еще в Дрездене. Пришли в его убежище и поговорили по душам. Взамен на искреннее раскаяние и сотрудничество обещали простить былые грехи и даже не требовать суммы, хранящиеся на его тайных счетах. После окончания операции (успешного!) он был волен отправляться куда угодно, хоть в Россию вернуться.

– Приношу самые глубокие извинения, Евгений Викторович за то, что не раскрылись сразу! – прижимая ладонь к груди для вящей убедительности, говорил Виктор Ильич. – И от своего лица, и от имени начальства! Ну вы же знаете, какие в нашем ведомстве порядки! Все нам секреты подавай да степени доступа… А вы и правда давно уже не работаете с нами. Не знали, согласитесь сотрудничать теперь или же пошлете ко всем чертям? Не обижайтесь, прошу вас!

А Евгений и не обижался. Наоборот, он чувствовал какое-то воодушевление. Словно бывший летчик, вдруг получивший возможность сесть за штурвал современного истребителя.

Но, надо отдать должное, не такое сравнение пришло ему в голову. А сравнил он себя со старым боевым конем, который, заслышав призывный звук трубы, вдруг встрепенулся, затряс гривой, перебирая копытами и… заржал?

Миронов, представив себе эту картинку, расхохотался.

Виктор Ильич даже остановился в недоумении, не понимая, что он такого смешного сказал. А Евгений, отсмеявшись, вытер невольную слезу и посерьезнел.