Без приказа

Она, к сожалению, не оправдалась. Ни одна дверь не отозвалась на магнитный ключ. Кажется, «верхних» действительно сюда не допускали. А раз так, нужно искать «аборигена». Но где? Может быть, за этими дверями и были люди. Вот только в коридор выходить они что-то не хотели.

Евгений сотоварищи прошли уже метров семьдесят, когда судьба наконец решила смилостивиться над ними. Щелкнул замок двери, которую они только что миновали, и в коридор ступил лысоватый мужичок в очках и белом халате. Типичный ученый. Ну, или, на худой конец, лаборант.

Миронов даже не успел отдать команду. Оба его соратника прыгнули к открывшейся двери. Борис подставил ногу, чтобы она не успела захлопнуться, а Толик тем временем спеленал мужичка, закрыв ему рот ладонью.

Он мог бы этого и не делать. Ученый-лаборант был так ошеломлен внезапным нападением, что и дернуться не посмел, не то чтобы заорать.

Обойдя живописную группу, Миронов заглянул в дверной проем. Небольшая комната, уставленная какой-то аппаратурой, и на столе – ура! – экраны двух мониторов. Кажется, то, что им нужно.

Евгений скользнул в комнату, за ним последовали товарищи с пленником. Дверь клацнула, закрываясь.

Ученый-лаборант работал здесь один. На это указывало единственное кресло перед мониторами. Больше сесть было не на что, и Оруджев со вздохом опустился прямо на пол, покрытый какой-то ворсистой синтетикой. Вентиляция работала отменно: воздух в комнате был чистым и свежим. В углу подмигивал двумя лампочками кулер с полным баллоном минеральной воды.

Миронов внимательно рассмотрел изображение на мониторах, но ничего в заумных значках не понял. Пусть Оруджев разбирается. Он обернулся к Монастыреву, который все еще сжимал в объятиях мужичка. Следовало немедленно приступить к допросу, пока захваченный не пришел в себя и не начал сопротивляться.

– Имя, должность? – резко спроси он по-немецки, давая знак Портосу убрать ладонь со рта пленного.

Тот захлопал глазами, дернулся было, но Толик держал его крепко. Абориген понял, что сопротивляться бесполезно и хрипло попросил:

– Воды…

Миронову даже в этом единственном слове послышался какой-то странный акцент. Тем не менее он кивнул Оруджеву, и тот поднес к пересохшим губам пленника бумажный кулек, наполнив его из кулера. Поилка тут стояла американская, сбоку висела стопка таких одноразовых фунтиков.

Жадно выхлебав воду, абориген перевел дух и немедленно бросился в наступление.

– Кто вы такие? Что вам нужно? Как вы сюда проникли?

С каждым вопросом голос его повышался. Заметив это, Портос слегка усилил захват: не шуми. Пленник опять обмяк.

Точно, акцент присутствовал. Но вот какой? Что-то очень знакомое…

– Вопросы здесь задаю я! – все так же резко сказал Евгений. – А вы, если хотите жить, должны отвечать на них кратко и быстро. Я повторяю: имя, должность?

Но обмякнув, абориген присутствия духа не потерял. Он начал злобно ругаться и в первые секунды Миронов даже не понимал языка, на котором ругань происходила. Но потом сообразил: на украинском! Хохол! Он-то как сюда попал?

Однако вида, что национальность пленника опознана, Евгений подавать не стал. Еще не хватало дать понять, что перед ним русские! Совсем распоясается! Поэтому он продолжал по-немецки все тем же лающим тоном:

– Не понимаю вашего собачьего языка! Говорите на немецком! Имя, должность?

– Так я тоби и сказав, – проворчал пленник. И тут же получил затрещину по затылку. Портос не выдержал, хотя не издал и звука. Оруджев тоже молчал. Оба понимали: раз командир не раскрывается, значит, так надо.

Абориген заголосил, правда, уже по-немецки:

– Чего деретесь?! Не распускайте руки! – И тут же непоследовательно добавил: – Ничего я не скажу, можете меня убивать!

Миронов пожал плечами.

– Ну что же, это ваш выбор. Приступайте, парни!

Оруджев поднялся с пола, а Портос ухватил пленного за шею и стал гнуть его голову вниз.

Неизвестно, что себе вообразил этот украинский ученый-лаборант, но, взвизгнув, тут же стал умолять:

– Пожалуйста, только не это! Я все скажу, все! Не делайте со мной этого!

На лицах Бориса и Толика отразилось недоумение, а Евгений все с тем же непроницаемым лицом сказал:

– Вот и отлично! Теперь будем разговаривать. Я задаю вопросы, вы на них отвечаете, как уже сказано, быстро и кратко. Любая ложь тут же будет наказана. Понятно?

Абориген слабо дернулся, видимо, пытаясь изобразить кивок. Мощная ладонь Портоса у него на загривке не позволяла сделать это в полном объеме.

– Повторяю: имя и должность?

– Ник Курылев, техник.

Миронов задумчиво повторил:

– Курылефф… Русский?

– Нет, украинец!

Сказано это было с явной гордостью за свою национальность. Господи, еще один великодержавный… Что же тебе на незалежной не сиделось? За длинным евро погнался?

– Чем занимаетесь здесь?

– Обслуживаю технику.

– Компьютеры? Системный администратор?

Это было бы просто здорово. Но чуда не произошло.

– Нет. Вентиляция, системы жизнеобеспечения.

– А в местных компьютерах не разбираетесь?

– Нет. Зачем они мне? Если возникает нужда, зову оператора, он помогает.

– Оператор сейчас здесь?

На лице техника отразилось недоумение.