Без протокола: невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

Он начал цитировать Ленина. Стрельников сразу же попытался остановить мальчика. Но не тут-то было. Тот упрямо продолжал говорить о выдающейся роли Троцкого в Гражданской войне, как бы демонстрируя свои знания, выходящие за рамки учебной программы. Стрельников дважды прерывал его, давая нужную в те годы и соответствующую политике нашей партии оценку Троцкого, одновременно пытаясь не втянуться в опасную полемику. Члены комиссии молчали, опустив головы. После завершения экзамена по истории один из членов комиссии заявил, что об отличной оценке не может быть и речи. Стрельников стал возражать ему, ссылаясь на высокий уровень подготовки этого способного мальчика.

— Главное, — говорил Стрельников, — он сын посла Болгарии. И увлечение в данном случае Троцким, наверное, известно отцу. Это же скандал на политическом уровне. Будь он советским ребенком, я бы согласился с вашим мнением и сам бы поставил ему «тройку», которая бы лишила его не только золотой, но серебряной медали. Но ведь не тот случай. И конечно же случившееся на экзамене станет известно его отцу. Мальчик один из немногих в школе претендентов на золотую медаль[83]. Если он получит даже «четверку», не говоря уже о «тройке», он вообще не получит медаль. Уровень его подготовки и знаний известен всем нашим учителям.

Эту историю я услышал от самого Стрельникова на следующий день после экзаменов (было воскресенье, он пришел к нам домой). С ним была истерика. Он плакал как ребенок, причитая: «Все кончено, меня отправят в Союз и исключат из партии. Я знаю, у нас иначе быть не может. Мне передали — на столе посла лежит бумага о моем поведении на выпускном экзамене по истории. Я виноват, и этого не отрицаю. Но ведь это же сын болгарского посла. Как я мог поступить иначе?»

Я впервые в своей жизни наблюдал испуг, в общем-то, ни в чем не повинного человека. Если все было так, как он мне рассказал, вины его ни как коммуниста, ни как руководителя и педагога не было. Наоборот, действия его были взвешенными и правильными. Кстати, позже выяснилось, что написавший на имя члена ЦК нашей партии посла Абрасимова, тоже, между прочим, великолепный педагог и член КПСС, давно подкапывался под директора Стрельникова, чтобы занять его место. Вот такие дела. Я как мог успокоил Виталия.

Вечером я зашел к Виктору Белецкому, под началом которого работал в западноберлинской группе. Виктор был такого же мнения, как и я. Решили идти к послу и, как говорится, «просить» за Стрельникова. Ведь в те времена советским людям была известна только одна работа Льва Давидовича — «Уроки Октября».

Петр Андреевич внимательно нас выслушал и дал почитать письмо «заявителя». Нехорошее, злобное заявление. Прав был Стрельников: письмо задевало не только сына посла, а и самого посла Болгарии. В документе утверждалось, что сдававший экзамен ученик говорил, что читал многие работы Троцкого из библиотеки отца и что директор школы Стрельников вел себя слишком ласково и не дал должного отпора высказываниям этого ученика. Автор письма требовал не просто провести беседу со Стрельниковым, а немедленно отправить его в Союз, строго наказать, вплоть до исключения из партии. Нам показалось, что истинная подоплека вопроса была послу известна. Он принял решение пригласить к себе Стрельникова и «заявителя» и уладить вопрос на своем уровне как члена ЦК КПСС. Я уверен, что, принимая это решение, Петр Андреевич исходил из своих интересов: образцовая партийная организация советского посольства и проявление в школе при посольстве у коммуниста-директора Стрельникова «симпатий» к троцкизму — ЧП для посольства и это могло бы как-то отразиться на репутации нашей партийной организации. Может быть. А может быть, и нет. Просто Петр Андреевич мог быть, это все знают, и великодушным, и человечным. И уж наверняка он не сомневался в политической и идеологической чистоте и искренности Стрельникова. Кроме того, он был хорошо информирован о поведении самого Стрельникова на экзамене и дал ему правильную оценку. Посол дипломатично «развел» соперников, и оба по окончании срока командировки в положенное им время выехали в Союз. Как мне представляется, зная характер Петра Андреевича, он наверняка что-то пообещал «заявителю» в качестве «откупного». Потому что оба они, и Стрельников, и «заявитель», еще не раз бывали в командировках в качестве директоров школ, но в разных странах и в разное время. Вот такая случилась история!

СЛУЧАЕТСЯ И ТАКОЕ. 1969 год