Без протокола: невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

Едва Дертингер уехал, Кобулов со всей силой ударил своего адъютанта кулаком по лицу, да так, что у того из носа пошла кровь. Лейтенант стоял вытянувшись и молчал. Я протянул ему свой носовой платок. Вскоре появился Генрих Рау. На этот раз речь шла о различных поставках из Советского Союза в ГДР. Об урановой руде Рау теперь не вспоминал.

На следующее утро меня вызвал к себе Чуйков и спросил раздраженно: «Где ты был весь прошлый вечер? Мне звонил Ульбрихт, но он говорит по-русски так же хорошо, как я по-китайски».

Я рассказал ему все, что случилось накануне. Чуйков схватил телефонную трубку, набрал номер и рявкнул: «Богдан, я запрещаю тебе занимать Богомолова без моего разрешения».

Он хмуро посмотрел на меня и добавил: «Это и к тебе относится, понятно?»

Для меня это было только к лучшему.

ШТОФ СТАНОВИТСЯ МИНИСТРОМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ. 1952 год

Чуйков приказал, чтобы в 15 часов я был готов к отъезду. Мы ехали в район Панков, где в то время жили все руководители ГДР. Мы остановились перед домом Штофа.

Как только мы вышли из машины, из дома тотчас же выбежала фрау Штоф. Ее сопровождали три маленькие девочки, дочери хозяев дома. Потом появился и Вилли Штоф. Обменявшись рукопожатиями, мы вошли в дом. В большой комнате стоял обеденный стол, накрытый на трех человек. Я понял, что встреча имеет конфиденциальный характер.

Но наша беседа после второй рюмки водки приобрела более непринужденный характер. Разговаривали о том о сем, о всякой чепухе. Время шло, рюмки были вновь наполнены. Самая важная часть разговора еще впереди, подумал я, лучше я не буду пить. Но оба продолжали болтать дальше. Я посмотрел на генерала армии, показал на свою пустую рюмку и тихо сказал: «Василий Иванович, мой язык тяжелеет».

Тогда Чуйков неожиданно поднялся и объявил громко и внятно: «Товарищ Штоф, мы приняли решение назначить тебя министром внутренних дел!»

Вилли Штоф, который тоже встал, слушал напряженно. Чуйков продолжил: «Итак, давайте работать как коммунисты!»

«Да, я коммунист», — ответил Штоф и вытащил из нагрудного кармана свой партийный билет члена СЕПГ. Когда он положил билет на стол, Чуйков сразу улыбнулся и тоже вытащил из заднего брючного кармана свой партийный билет члена КПСС. Он бросил его поверх немецкого партийного билета, как будто хотел побить козырем чужую карту. «Слушаюсь, товарищ генерал армии», — ответил Штоф, вытянувшись по стойке смирно. После поздравлений Чуйкова мы покинули дом будущего министра внутренних дел.

КАК ТЫ СО МНОЙ, ТАК И Я С ТОБОЙ. 1952 год

Осенью 1952 года в Карлсхорсте состоялись длительные переговоры Чуйкова с руководителями ГДР. Я делал записи. Они были почти готовы, когда Чуйков через несколько дней снова приехал в Карлсхорст. Когда я хотел пройти к своему главному начальнику, в приемной мне сказали, что придется подождать около получаса, потому что Чуйков в данный момент встречается с несколькими офицерами из комендатуры Берлина. Я положил свой блокнот на стол порученца Тихонова в приемной и стал смотреть в окно.

Неожиданно в приемную вошел полковник, начальник шифровального отдела СКК в Германии. Когда я через несколько минут вернулся к столу, я увидел, что моя тетрадь исчезла. Следует сказать, что это была необычная тетрадь. Каждая из почти 100 ее страниц была пронумерована и проштампована специальной печатью — все содержавшиеся в ней записи относились к категории совершенно секретных. Я без слов одними глазами спросил Тихонова: «Моя тетрадь у полковника?» Он закрыл глаза и подтвердил тем самым мое подозрение. В этот момент офицеры покинули кабинет Чуйкова и полковник прошмыгнул туда.

Я тотчас же отправился наверх, в комнату, в которой мы могли знакомиться с секретными шифрованными донесениями. Комната была пуста. Я быстро взял пять донесений без разбора и поспешно засунул их в мою папку для бумаг. Вернувшись в свой кабинет, я позвонил полковнику, который тем временем тоже вернулся в свой кабинет. Я сделал ему предложение: он немедленно придет ко мне и отдаст мои записи, тогда я в свою очередь немедленно отдам ему пять шифрованных телеграмм, содержащих особо секретную информацию. Об этом происшествии я никому не расскажу. Если он не придет, мы оба окажемся в тюрьме. Через минуту он был у меня. Молча мы обменялись нашими секретными документами, и он ушел.

Долгое время мы не разговаривали. Но наконец он все-таки пришел ко мне и предложил заключить мир. Я согласился. Для обитателей советского городка в Карлсхорсте существовал русский ресторан под названием «Волга», но полковник и я пошли в «Приток Волги», как мы шутя называли другую уютную пивную на Тресков-Аллее, и выпили в спокойной обстановке за новый союз.

ПОТРЯСЕНИЕ ОТ ФИЛЬМА. 1952 год