Без Путина. Политические диалоги с Евгением Киселевым

(Смеется.) Если бы вы знали, насколько раньше все было по-другому. Бандитская репутация, лихая «братва» и тому подобное — все это появилось уже на излете советского времени, когда здесь стали строить промышленные предприятия, большие жилые кварталы, завезли лимитчиков. Поселок получил статус города, и в результате Солнцево изменилось до неузнаваемости. Когда же я появился на свет, это было тихое, уютное, зеленое, почти дачное место. Жителями старого Солнцева были коренные москвичи, переселенные туда еще перед войной из районов, которые стали сносить под строительство будущего Кутузовского проспекта. Среди них было немало осколков старой московской дореволюционной интеллигенции. Некоторые из них преподавали у нас в школе. Какие это были учителя!

Ваши родители тоже были «переселенцами» из центра?

Нет, они были вообще не москвичами. Мать из Нижнего Новгорода, а отец родом из-под Воронежа. Еще до войны он был учителем математики и директором школы. Прошел танкистом всю войну, дослужился на фронте до майора. Победу встретил в Германии. Там и оставлен был служить.

Стальная гвардия, как и пехота, была первая в списках потерь. Их легко было отличить в толпе ветеранов — или лица обожжены, или нет пальцев на руках — от люков…

Я помню только один шрам. На шее. Отец получил его в Берлине 2 мая, в день, когда берлинский гарнизон выбросил белые флаги. Он был начальником полковой разведки. Ему дали команду войти в контакт с немцами на их участке фронта, а это было прямо в центре Берлина, и объявить им приказ командующего Берлинским гарнизоном о капитуляции. Немцы приказ прочитали, парламентера отпустили, но сложить оружие отказались. Они сотнями стали выходить на улицу из проломов метро. Завязалась рукопашная схватка. Отца оглушили и отволокли в подвал. Товарищи бросились его искать. К счастью, успели. Отец уже висел в петле, и если бы друзья опоздали хоть на минуту — все.

Потом отца демобилизовали и направили работать директором школы в Подмосковье, как раз в Солнцево. Дали денег на постройку нового деревянного дома. Дом был с большим садом, наверное, соток двадцать земли. Еще у отца был трофейный автомобиль БМВ, который он привез из Германии, потом, когда с деньгами стало туговато, его пришлось продать.

Кстати, я с детства бредил автомобилями. Первые права получил в четырнадцать лет (были такие права, по которым можно было ездить рядом со взрослым водителем). В МАДИ потом поступил тоже из-за любви к машинам. Правда, собственная у меня появилась только в тридцать лет.

А дом отцовский в один прекрасный день сгорел, и нам (у меня еще две старшие сестры) пришлось переехать в городскую квартиру в хрущевской пятиэтажке. Дом по местным масштабам «элитный» Мне казалось, что это были просто хоромы: три комнаты 40 метров, туалет, ванная, газ. Кухня, правда, очень маленькая — 5 метров на 5 человек, поэтому мы часто ели там по очереди.

Мои воспоминания об отце как раз во многом связаны с этой кухней. Мы обычно ужинали с ним вдвоем и регулярно слушали «Голос Америки», «Свободу». Потом отец подолгу мне рассказывал о жизни, как и что нужно понимать.

Позднее я уже самиздат почитывал. Помню затертые машинописные листы — «Мастер и Маргарита» и «Один день Ивана Денисовича».

Не бывало такого во времена нашего детства, чтобы чадолюбивые интеллигентные родители не пытались приобщить дитя к прекрасному. Меня вот и на фигурное катание водили, и на рисование, и в шахматный кружок во Дворце пионеров (туда, правда, я ходил с удовольствием, потому что получалось играть и выигрывать). И музыкой пытались заинтересовать, хотя до музыкальной школы дело не дошло…

У меня дошло. Причем играть по воле родителей я учился на виолончели. Честно скажу, для меня это было мукой — нужно было ехать после уроков на поезде в Москву, в Очаково. Мальчик с тяжеленным инструментом, нотами, понятное дело, идеальный объект для насмешек сверстников. Короче, в какой-то момент я взбунтовался: не пойду больше на музыку, и все тут. Родители, слава Богу, проявили мудрость и уступили. А музыкальные знания пригодились: когда повзрослел, стал играть ударником в самодеятельном вокально- инструментальном ансамбле.

Что играли?

Как легко догадаться, модный тогда рок, а ныне классику 60-70-х годов: Beatles, Pink Floyd, Deep Purple, Led Zeppelin…