Без разборов

— Бл…дь, когда трезвый, человек человеком, грамотный, всё… Ну как нах…ярится… — он грустно покачал головой и, посмотрев опять на окна квартиры, тихо, но решительно сказал: — Всё, короче, хорош балдеть. Езжай домой, я сам разберусь с ним.

— Так, а мне чё делать? Ну, если нас там видели? — Спросил Роман озабоченно.

Виталий, уже дернувшийся было идти в подъезд, остановился. Только сейчас он вспомнил, что они были на его первой машине, которую он купил по доверенности у какого-то молодого парня. И парень этот наверняка скажет, если кто-нибудь вдруг запомнил номер «Пульсара», кому он его продал. Но голова уже так болела от всего происшедшего, что он не нашёл ничего лучше, чем ответить:

— Ты ж сам сказал, что темно было. Кто б тебя там увидел?

Рома опустил голову, ничего не ответив.

— Всё, езжай, Рома, завтра встретимся, — сказал Виталий, посмотрев опять на окна и направившись в подъезд. Перед дверью он ещё раз обернулся и посмотрел на Романа, который с подавленным видом садился в «Пульсар». Но останавливать его не стал. Всё равно ничего путнего, что можно было бы предпринять, если вдруг найдутся свидетели, он сейчас бы не придумал. Проблема с Еленой не давала покоя.

Поднявшись по лестнице и открыв дверь своим ключом, Виталий вошёл в квартиру и услышал, что Елена плачет в темноте. Быстро разувшись, он прошёл в комнату и включил свет.

— Не включай! — выкрикнула Елена сквозь плач.

Она лежала на кровати и тихо плакала, накрывшись с головой одеялом. Перед тем как выключить свет, Виталий успел заметить, что она всё же разделась. Вся её одежда лежала рядом на кресле. Он подошёл и, потихоньку нащупав кровать, присел рядом. Уже от того, что она не закричала при этом, ему стало немного легче. И он сказал:

— Я лекарство купил, Лен. Давай выпьешь? Она ничего не ответила, продолжая плакать. Виталий попробовал притронуться к ней через одеяло, она вздрогнула, но не закричала. А продолжала тихо всхлипывать под одеялом. Виталий оставил свою руку на ней и спросил:

— Что случилось, Лен? Расскажи мне… Плач продолжался, не переставая. Виталий попробовал потихоньку убрать одеяло с её головы, но она сразу дёрнула его обратно и заплакала сильнее. Он сразу убрал руку и посидел молча, думая, что она немного успокоится от этого. Но плач продолжался с той же силой, и он спросил, подумав, что её могли ограбить уличные гопники. Её поведение на улице возле подъезда заставляло думать о том, что её могли сильно ударить по голове.

— У тебя отобрали что-то на улице, Лен? Ударили? Реакции на эти слова не последовало, и Виталий сделал ещё одно предположение:

— Может, тебя обидел кто? Плач под одеялом сразу стал истерическим, и он, не зная, что сделать, подсел поближе к голове и обнял через одеяло.

— Ну успокойся, Лен. Скажи мне, кто обидел? -говорил он уже громко, чтобы она услышала сквозь плач. Елена продолжала плакать навзрыд, и Виталий сразу понял, что её действительно кто-то обидел. Он немного успокоился, хорошо зная, как легко можно обидеть эту хрупкую девушку. Но как успокаивать и что делать в таких ситуациях он не знал, и не найдя ничего лучше, встал и прошёл в кухню, решив сначала успокоить её и уже потом выяснить, кто её мог обидеть. Он включил свет и начал открывать купленный в аптеке новопассит, когда зазвонила рация.

— Да, — грубо ответил он, нажав кнопку.

— Виталя, включи радио «Уссурийск», послушай, -раздался озабоченный голос Челюсти.

— Я уже слышал, — раздражённо ответил Виталий. — А ты-то чё встрепенулся? Тебя чё это как-то касается?

— Да как не касается?! — Всё так же озабоченно продолжал Челюсть. — Это тот магазин, где Мальвина раньше работала.

— Тц, — Виталий сразу сморщился, как от боли, и нажав передатчик сказал: — Игорь, давай потом поговорим без телефона, я завтра заеду к тебе. Выключив рацию и грустно покачав головой, он подумал, что уже многие, наверное, догадались, кто мог такое совершить. Ещё раз цокнув и покачав головой, он грустно вздохнул и, вытащив бутылёк, достал столовую ложку и пошёл в комнату к Елене. По пути он увидел, что, закрывая ящик, положил ложку на что-то липкое на столе, и зашёл помыть её в ванну. А вытирая к» ложку после споласкивания ванным полотенцем, с I удивлением прощупал все и понял, что Елена не принимала душ, как обычно делала это, приходя с работы или ещё откуда. Так же не висели на привычном месте и не сохли её трусики, которые она тоже сразу стирала. С немного недоумённым видом Виталий зашёл в комнату и включил свет. Елена что-то прокричала сквозь истерический плач, похожее на «выключи».

— Давай лекарство выпьем, Лена, успокоит, потом выключу, — ответил Виталий, подходя и садясь с ней рядом, стал капать из бутылька в ложку.