Без семьи

— Если вы хотите подняться на палубу, то теперь это не опасно, — объявил нам капитан.

— А где меньше качает? — спросил Маттиа.

— Когда лежишь, качает меньше.

— Благодарю вас, тогда я останусь здесь и буду лежать.

И Маттиа растянулся на досках.

Я хотел остаться с ним, но он отослал меня на палубу, сказав:

— Все это пустяки по сравнению с тем, что ты на свободе. Вот уж никогда не думал, что даже морская болезнь может доставить мне удовольствие!

Когда я поднялся на палубу, то оказалось, что там можно стоять, только уцепившись за канат. В темноте ничего нельзя было рассмотреть, кроме белой пены. Наше маленькое судно неслось среди этой пены, наклоняясь так, словно готово было опрокинуться. Но оно не опрокидывалось, а, наоборот, легко скользило по волнам, подгоняемое попутным ветром.

Я обернулся назад. Огни порта казались в туманном мраке маленькими светящимися точками, и, глядя, как они постепенно исчезают, я с радостным чувством освобождения прощался с Англией.

— Если ветер не уменьшится, — обратился ко мне капитан, — мы прибудем во Францию сегодня вечером. «Эклипс» — хороший парусник.

Так как «Эклипс» причалил к пристани только поздно вечером, капитан разрешил нам переночевать на судне. На следующее утро мы расстались с ним, горячо поблагодарив его за помощь.

— Если вы захотите вернуться в Англию, — сказал он, крепко пожимая нам руки, — то знайте: «Эклипс» отплывает отсюда по вторникам и он к вашим услугам!

С его стороны это было очень любезно, но ни я, ни Маттиа не имели ни малейшего желания воспользоваться этим предложением. У каждого из нас были на это свои основания.

Мы высадились во Франции, не имея с собой ничего кроме одежды и наших инструментов. Хорошо еще, что Маттиа догадался захватить мою арфу! Наши мешки со всем их содержимым остались в повозках семьи Дрискол.

К счастью, у Маттиа было припрятано двенадцать франков; к ним прибавились еще те деньги, которые мы выручили, выступая с Бобом и акробатами. Все вместе составляло около сорока франков, что для нас, было значительной суммой Маттиа хотел отдать эти деньги Бобу на покрытие расходов, связанных с моим побегом, но Боб ответил, что за услуги, оказанные друзьям, не платят, и не захотел ничего взять.

Сойдя на берег, мы первым делом пошли купить старый солдатский мешок, а затем приобрели самые необходимые нам в дороге вещи и, наконец, то, что нам было всего нужнее: карту Франции.

Теперь предстояло решить, куда идти и каким путем.

— Что касается меня, — объявил Маттиа, — мне все равно. Я готов идти куда угодно, но прошу об одном. — О чем?

— Идти по течению реки или какого-нибудь канала У меня есть на это свои соображения. Я не стал спрашивать Маттиа, что у него были за соображения, и он продолжал:

— Я тебе объясню, о чем я думаю. Когда Артур был болен, госпожа Миллиган возила его по реке, и таким образом ты повстречался с «Лебедем».

— Теперь Артур выздоровел.

— То есть сейчас ему лучше. Но он был очень серьезно болен, и мне кажется, что госпожа Миллиган снова возит его по рекам и каналам, где может проехать «Лебедь». Если мы пойдем по течению этих рек, то, вероятно встретимся с «Лебедем».

— Кто тебе сказал, что «Лебедь» во Франции?

— Никто. Но нам следует рискнуть. Я хочу во что бы то ни стало найти госпожу Миллиган и считаю, что мы ничем не должны пренебрегать ради этого.

— А как быть с Лизой, Алексисом, Бенжаменом и Этьеннетой?

— Мы их всех навестим, пока будем искать госпожу Миллиган. Надо только идти по течению реки или канала Посмотри по карте, какая река к нам всего ближе.

Мы разложили карту на траве и принялись разыскивать ближайшую реку. Оказалось, что это была Сена. — Давай добираться до Сены, — сказал Маттиа. — Но тогда нам придется побывать в Париже.

— Ну и что же?

— Я слыхал от Виталиса, что если ты хочешь кого-нибудь найти, ищи его в Париже. А если английская полиция вздумает разыскивать меня за кражу и арестует меня в Париже, то ради этого не стоило покидать Англию.

— Разве английская полиция может преследовать тебя и во Франции?

— Не знаю. Но если может, то в Париж идти нельзя.

— Тогда пойдем вдоль Сены до окрестностей Парижа, потом обойдем его, а за Парижем снова пойдем по ее течению. У меня тоже нет ни малейшего желания встретиться с Гарафоли.

— Понятно.

— Ну что ж, начнем по пути расспрашивать всех судовщиков и окрестных жителей, а так как «Лебедь» не похож на обыкновенные баржи, то его безусловно заметят. Если мы не встретим его на Сене, будем искать на Луаре, Гаронне и на всех реках Франции. В конце концов мы его разыщем.

Решив таким образом вопрос о маршруте, мы занялись Капи. Капи, выкрашенный в желтый цвет, был для меня чужой собакой. Мы купили жидкого мыла и в первой попавшейся по пути речке стали его усердно отмывать, сменяя друг друга, когда уставали.

Однако краска нашего друга Боба оказалась превосходного качества. Понадобились многочисленные купанья, бесконечные намыливания, потребовались недели и даже месяцы для того, чтобы Капи наконец принял свой натуральный цвет.