Без шансов на счастье

Я кивнула.

— Все дети были из детдома и в тот день ехали из театра. Я думаю, тебе будет полезно навестить их.

— Нет, что ты я не смогу.

— Лиза, надо. — Он посмотрел на меня очень серьезным взглядом.

— Марк, я не могу. Как я буду смотреть на этих детей? Ведь они остались живы. А мой мальчик…

— Ну-ну-ну, Лиза, не надо. Поверь мне, — твердо сказал он. — Тебе станет легче.

— Ну хорошо, — нехотя согласилась я. — Если ты так считаешь…

Детдом находился недалеко за городом. Я слышала о нем, но была здесь впервые. Вокруг носились малыши, а те, что постарше смотрели на нас с интересом. Зачем он привез меня сюда? Я все-таки не понимала.

Он будто заметил мое недоумение:

— Лиза, потерпи минуту. Ты сама все увидишь.

— Ты правда думаешь, что мне нужно видеть этих несчастных детей?

— Думаю, да.

Меня вдруг осенило.

— Господи, ты правда думаешь, что усыновление чужого ребенка спасет меня и поможет забыть о потере? — Я с жалостью посмотрела на него.

Он неопределенно покачал головой.

И тут из столовой вышли ребята. Они шли и шли сплошным потоком, маленькие, большие и совсем крошечные. Все смеялись и шумели, но в глазах читалась необычная взрослая серьезность.

Я смотрела и не могла оторвать от них взгляда. Надо уйти! Не рвать душу! К чему это все?!

И тут в дверях столовой появился мальчишка лет семи, белобрысый, с тонкой шеей и хрупкими плечами. Сердце вдруг замерло и упало куда-то вниз.

— Миша?.. Мишенька, мальчик мой… — Я смотрела на мальчишку, который молча стоял и неловко переминался с ноги на ногу.

— Вы меня знаете? — застеснялся он и посмотрел себе под ноги.

По моим щекам потекли слезы.

— Я мама твоя. Ты не узнаешь меня?

Ребенок поднял глаза и испуганно посмотрел на меня:

— Ты моя мама?

— Да, сынок… Мишенька, иди ко мне, — протянула я к нему руки. — Помнишь это? — Я нарисовала пальцами сердечко в воздухе. Мы всегда так с ним прощались утром, когда он уезжал в детский сад.

Он долго смотрел, нахмурив тоненькие бровки, будто пытался вспомнить. И вот глаза, которые только что были по-взрослому серьезными, вдруг засветились радостью и детским восторгом, будто он получил самый желанный подарок!

— Мамочка! Я вспомнил! Я знал, что ты меня найдешь!

Он бросился ко мне, и я подхватила его, прижала к себе и уткнулась лицом в клетчатую старенькую рубашонку, чтобы он не заметил моих слез. Потом глянула на Марка.

Он стоял в стороне и, сложив на груди руки, улыбался. И только я заметила, что он закусил нижнюю губу, а подбородок подрагивал.

— Марк, ты знал?… Это ты его нашел?

— А кто ж еще? — как всегда, с некоторым самодовольством сказал он и вздохнул.

— Но как? — я не верила своему счастью.

— Чего не сделаешь ради любимой женщины?

Я обнимала своего мальчика, не отпуская от себя ни на секунду. На виске у него я заметила большой шрам.

— Это у тебя после аварии?

— Да, врачи говорили, что я еле выжил. Мамочка, а почему ты так долго искала меня?

— Зайчик, я думала, что ты… Я не знала, где ты. А ты почему не назвал свой адрес и фамилию?

— Я ничего не помню. — Он понуро опустил голову.

У меня потекли слезы:

— Ну ничего страшного. Ведь меня ты вспомнил?

— Да, я помню, как мы играли в саду… Мама, а папа где?

— Ты вспомнил папу?

— Да. Где он?

— А он… он уехал далеко.

— Он умер?

— Нет, что ты? Он жив, здоров, — очень хотелось добавить «к сожалению», но я сдержалась. — Он теперь не скоро приедет… Надеюсь, — прошептала я в сторону.

***

Оформление бумаг заняло совсем немного времени. Опять же, спасибо Марку. Его знакомые юристы все оформили за несколько дней. Мишу нам отдали сразу, после того, как Марк поговорил с директором интерната.

Это была добрая приятная женщина.

Елена Васильевна рассказала, как Миша попал к ним.

— После аварии всех пострадавших детей отправили в больницу неподалеку от детдома. Ну а потом, когда выписали, всех привезли сюда. Тут-то и обнаружился «бесхозный» мальчик. — Она засмеялась, отчего вокруг ее глаз появились лучики.

Марк все это время стоял и кивал, соглашаясь, видимо он все это уже знал.

— А вы не потеряли никакого ребенка? — спросила я, не понимая, как такое произошло.

— Да, в тот день у нас пропал Коля Суриков. Но ребята сказали, что тогда в автобусе его не было, якобы он собирался убежать из театра. Он не первый раз убегал. Я, конечно, наказала, воспитателя, который ездил с ними. Но она уверяла, что все дети были на месте.

— А у Миши была серьезная рана на голове, — продолжила рассказ Елена Васильевна, — и все, что он помнил, это свое имя — Михаил. Ни адреса, ни фамилии назвать не смог.

— Его фамилия Астахов, — встрял Марк. — Но это ненадолго. Совсем скоро он будет Матвеев. — Марк взял меня за руку и погладил по голове Мишку.

Я вскинула на него удивленные глаза. Кажется, я пропустила момент, когда мне делали предложение…

— Потом поговорим, — шепнул Марк.

Елена Васильевна с пониманием посмотрела на нас и снова заулыбалась: