Без штанов – но в шляпе

– Они рассчитали так: если их босс в наших руках, надо захватить кого-то из нас, чтобы начать переговоры. Мы с ребятами в подвале были отрезаны от основных сил. И разумеется, на нас они и нацелились в первую очередь.

Против укрывшихся в подвале людей началась форменная война.

– Они палили по двери так, что она была вся во вмятинах. Еще чуть-чуть – и дверь бы поддалась. У бойцов просто не хватило времени.

К счастью, Распутин, которому к этому времени было уже популярно разъяснено, как крупно он вляпался, внял голосу разума и приказал своим людям прекратить сопротивление. Он не захотел усугублять и без того незавидное положение еще и вооруженным сопротивлением представителям власти.

– Григорий задержан? Он находится под стражей?

– А вы как думали! Захват и незаконное удержание заложников – это вам не шуточки. Не говоря уж о том, что сам Григорий давно находится в розыске. И с ним мечтают пообщаться очень многие следователи.

– Значит, Распутин обезврежен? Он признался в убийстве своего брата – Михаила?

– Вот тут должен вас разочаровать. Распутин начисто отрицает свою причастность, – покачал головой Лисица. – И знаете… мне кажется, что он говорит искренне.

Но подруг его слова не убедили.

– Распутин врет!

– Выкручивается!

– Знает, что прямых улик против него нету, вот и не колется!

Лисица вновь покачал головой.

– Не уверен. Насколько я изучил психологический портрет этого преступника, он обожает похвалиться своими злодеяниями. Особенно если ему за это ничего не грозит.

– Как это «не грозит»? Тут ведь речь об убийстве!

– Если бы Распутин даже и рассказал нам о том, как планировал убийство Михаила, как искал исполнителя, а потом расплачивался с ним, то его показания все равно нельзя было бы предъявить в суд.

– Почему?

– Мы находились не в кабинете следователя, Распутин был не на допросе. Это была всего лишь приватная беседа двух людей.

– Можно было бы сделать запись его признания.

– И даже сделай мы запись, ее все равно ни один суд не принял бы в качестве полноценного доказательства.

– Прежде, оказавшись в аналогичной ситуации, Распутин любил загнуть пальцы, обрисовав себя с самой худшей стороны. А в этот раз и сам казался удивленным известием о гибели Михаила.

Но подруги отмахнулись:

– Ваш Распутин – гениальный актер.

Был еще один человек, судьба которого волновала подруг куда больше, чем все остальное.

– А Федор? Что с ним? Вы его нашли?

– Да. К сожалению…

– Он умер?

– Нет, нет, не бойтесь. Федор жив, но когда мы его нашли, он находился под действием каких-то сильнодействующих психотропных препаратов. И до сих пор под ним находится. Видимо, не доверяя своему брату, Распутин принялся заранее готовить того к встрече с адвокатами господина Пельцера. Неделя-другая такой подготовки, и Федор выполнил бы любой приказ своего брата. Его здоровью был бы нанесен серьезный вред. Человек, которого обработали данными препаратами, надолго перестает воспринимать этот мир адекватно.

– Но он поправится?

– Будем надеяться, что терапия была начата Григорием сравнительно недавно. Во всяком случае, сейчас Федор находится в больнице, врачи делают все возможное, чтобы вернуть ему память и рассудок.

– Это так серьезно?

– Я видел людей, которых с помощью этого препарата превратили практически в покорных рабов, не имеющих ни собственного мнения, ни желаний.

Подруги переглянулись. Им обеим одновременно пришел в голову один и тот же вопрос. И Кира выпалила:

– Но как Распутин не побоялся сделать из брата зомби? Ведь адвокаты могли заподозрить неладное.

– После применения этих психотропных препаратов человек внешне выглядит совершенно нормально. Однако при этом он становится послушной куклой в руках кукловода. Федор подписал бы все документы, никто бы и не заподозрил, что он неадекватен. И даже после вступления в права наследства Федор мог некоторое время пожить. Год-два, сколько позволило бы ему здоровье. Он по-прежнему выполнял бы все приказания своего брата, был бы тому даже полезен. Но длительный прием этих препаратов рано или поздно обязательно прикончил бы Федора.

– А дети Федора? Что с ними?

– Пока трудно сказать.

– Какие-то юноша и девушка тоже находились со мной в подвале, – подал голос Богдан. – Возможно, это они и были. Точней сказать не берусь, оба были то ли без сознания, то ли их тоже обкололи какой-то дрянью.

Лариса ни на секунду не отпускала руки своего мужа. И даже когда за столом ему требовались обе руки, Лариса не хотела отпускать Богдана. Она словно опасалась, что если не будет его крепко держать, то он может просто исчезнуть. Глаза ее ярко сверкали. И подруги могли бы сказать, что никогда еще не видели Ларису такой красивой и счастливой.

Обычно резкие черты ее лица теперь смягчила идущая откуда-то изнутри нежность. Девушка словно вся светилась теплым радостным светом, не в силах оторвать глаз от своего Богдана, пока тот говорил: