Без шума и пыли

Я еще раз поблагодарила Кряжимского и нажала на газ. Начинался час пик, но мне удалось кружными путями добраться до Дома молодежи, где располагалось модельное агентство «Сириус», минут за пятнадцать. Еще через несколько минут с огромной коробкой шоколадных конфет под мышкой, прихваченной мной в супермаркете, я проследовала мимо зала, в котором вчера произошла эта трагедия, и ступила в широкий коридор. В него выходило несколько дверей, на каждой была прикреплена латунная табличка.

Пройдя мимо двери с табличкой «директор», я остановилась напротив репетиционного зала. Постучав для проформы пару раз, я открыла дверь и оказалась в просторной комнате с большими зеркалами на стенах и с балетным станком. «Да, — подумала я, — для того чтобы несколько минут сверкать на подиуме, нужно ежедневно потеть у станка. Не позавидуешь их работенке».

Зал казался совсем пустым, но из-за ширмы, стоящей в его дальнем конце, слабо доносились голоса. Я направилась туда, и навстречу мне, видимо, услышав, что хлопнула входная дверь, вышла высокая, на полголовы выше меня, жгучая брюнетка со стрижкой каре.

Посмотрев со своих метра семидесяти трех на нее снизу вверх, я показала на «Никон», с которым почти никогда не расставалась (разве что не спала), и, широко улыбнувшись, произнесла:

— Добрый день, я Ольга Бойкова, фоторепортер из еженедельника «Свидетель». — Там, где можно было не врать, я предпочитала говорить правду и на собственной шкуре убедилась, что это зачастую гораздо выгоднее.

— Здравствуйте. — Брюнетка без особой любезности смотрела на меня.

— Может, попьем чайку? — Протянув коробку с конфетами, я увидела, как загорелись ее глаза.

Видимо, сладости и мучное были исключены из ее рациона.

— А-а, сегодня можно, — махнула она рукой и взяла коробку, — проходите, у нас здесь девичник.

Наташа, так звали брюнетку, познакомила меня с тремя своими подругами, сидящими на диване за ширмой. Улыбчивая шатенка Людмила, женственная, но немного манерная, с изнеженной грацией, точно я была мужчиной, протянула мне свою длинную руку. Я легонько пожала ее.

— Я ваша поклонница, — приветливо сказала она. — Ваша газета одна из немногих, которые стараются выглядеть презентабельно.

— Польщена, — ответила я на ее похвалу, которую, не скрою, слушать было чертовски приятно.

— В ней нет ничего «желтого»… — хотела было продолжить петь дифирамбы Людмила, но субтильная Катя с поразительно правильными чертами лица и густыми русыми волосами, собранными на затылке в пышный хвост, не дала ей этого сделать.

— И желтого, и зеленого, и розового, и голубого, — шутливым тоном произнесла она.

У нее был по-детски звонкий голос и немного угловатые движения, что придавало ей неповторимое очарование юности. Одета она была подчеркнуто просто и стильно: темно-синяя облегающая блузка и черные клеши. На ногах — замшевые туфли.

— Опять ты, Кэт, за свое! — сочла нужным назидательно попенять Кате черноволосая манекенщица, которую я встретила первой.

— Оставь… Чем бы дитя ни тешилось… — усмехнулась та самая блондинка, которая рекламировала на последнем показе коллекции Замуруева понравившийся мне купальник. — Света.

Ее короткие волосы были зачесаны назад.

— Девочки, сейчас не время дурачиться, — серьезным тоном сказала черноволосая красавица Наташа, — во-первых, скоро Киселева придет, а во-вторых…

— Мне хотелось бы с вами со всеми побеседовать на предмет вашей работы и… — я прочистила горло и только после этого выговорила: — трагической гибели Замуруева.

Я окинула взглядом симпатичный кружок сразу переставших улыбаться и нахохлившихся девушек.

— Прежде всего меня интересует ваша руководительница. Что она, кто она, ваши с ней отношения, ее отношения с Алексеем…

— С Алексеем? — недоверчиво переспросила Катя, которая, видно, была моложе всех и держалась на удивление естественно.

— Но вначале неплохо было бы организовать чай, вы как? — Я поняла, что взяла слишком официальный тон, и хотела исправить положение.

— Чайник я уже включила, — сказала Наташа, которая действительно на несколько минут отлучалась в соседнюю комнату.

— Так вот, давайте начнем с Киселевой Марины… — Я замялась, не зная, как отчество директрисы.

— Рудольфовны, — помогла мне все та же живая и непосредственная Катя.

Я одарила ее теплым, благодарным взглядом и уже вопросительно посмотрела на остальных. Я предоставила девушкам время собраться с мыслями. Закурила, предложила им свой «Винстон». Наташа поблагодарила меня и без колебаний взяла сигарету из протянутой пачки. За ней последовали Света и Люда.

— Она у нас еще не курит, только карамельки сосет, — беззлобно подколола Катю Людмила в ответ на мой ворос, почему Кэт манкирует сигаретой.

— А это, между прочим, в дальнейшем может отрицательно сказаться на ее фигуре, — приняла эстафету веселого подтрунивания Наташа.

— Курение в этом смысле губительнее любого шоколада и карамелек, — надула розовые губки Кэт.

Она задорно посмотрела на меня и рассмеялась.