Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания

До 1974 г. включительно обсуждения на политбюро происходили преимущественно в деловой атмосфере. Некоторые препятствия Брежнев брал с нескольких заходов или не одолевал их вообще. В силе был консенсус. Рамки принятых решений генеральный не зауживал. Если Хрущев не давал министру иностранных дел подняться выше исполнителя, то при Брежневе, еще не приосанившись в политбюро, Громыко присвоил себе право интерпретатора внешнеполитических позиций и намерений в обширном диапазоне. После 1975 г., когда генеральный царствовал, но не правил, политбюро напоминало печать, коей в твеновском «Принце и нищем» кололи орехи.

Перестройка вырвала политбюро из дремы. Поубавилось решений, и зацвели дискуссии. С какого-то этапа, однако, если брать внешнеполитическое направление, политбюро – в основном пиквикский клуб при генеральном. Первый все чаще употребляет выражения «пока я генеральный, этого не будет» или «не позволю, чтобы…». Тогда-то дистанция между первым и непервыми, формально в правах равными с ним, увеличивается до масштабов каньона. Вопрос времени, когда разрыв произойдет.

Еще самодержавнее поведет себя президент М. С. Горбачев. Верховный Совет, заявит он, не полномочен выносить обязательные для него решения или контролировать его действия, ибо президент подотчетен лишь съезду депутатов. Советы Федерации и безопасности состояли при нем. Президент мог интересоваться их мнением до события или, если ему удобнее, после. А мог терять к ним интерес вообще.

Оставаясь генеральным секретарем партии, Горбачев был подотчетен пленуму ЦК и политбюро. «Демократизируя» партию, он пошел на избрание генерального XXVIII съездом и поставил себя над Центральным комитетом. Никакой регулярности в созыве политбюро. Каждый из национальных партийных лидеров потянул в свою сторону. Лебедь, рак и щука, как в басне И. А. Крылова. Разделяй и властвуй? И совсем не похоже на правящую партию, собиравшуюся бороться за власть. Фактически партия начала рассыпаться до крушения государства.

Повторю в несчетный раз, не был Горбачев изначально без руля и ветрил. Звезды на небе ему благоплескали, и сам он поднимался подчас до откровений. Они останутся, не угаснут вместе с автором.

Разоружение. Не должно было оставаться по-прежнему с гонкой вооружений. Отсюда как императив: надо под новым углом зрения продумать подходы к разоружению. В целом и в частностях. Переговорам по разоруженческой проблематике пора обрести позитивную цель. Являясь продолжением конфронтации и выдавая «доказательства» невозможности согласия, они обслуживали гонку вооружений, ставили под сомнение саму идею политических решений, продлевая век насилия.

Советские арсеналы и новые военные программы убедительнее всего доказывали, как много лишнего даже в необходимом. До поры до времени почти никто не рисковал покуситься на «оперативно-техническое» или «глобально-стратегическое» обоснование «оборонных потребностей». Начальник Генштаба Н. В. Огарков рискнул и вскоре стал бывшим начальником. Н. К. Байбаков, председатель Госплана, выдавал сигналы бедствия, но не он решал. Н. Н. Иноземцев, еще пара ученых и практиков из государственного аппарата со ссылками на чужой опыт показывали, как сила легко переходит в слабость, когда она голая сила. Среди них странным образом не было, замечу походя, никого из «убежденных сверхпацифистов» закатной поры перестройки. Видно, они собирались с духом.

Стало быть, предстояло осмыслить категорию необходимого. Здесь требовались ересь и одновременно логика. Остроумный француз написал целую книгу о том, как в одной политической постели могут сниться разные сны. Логика кричала, что слова и дела у нас не увязываются. Но ее отказывались слышать. Может, теперь услышим?

Каждая из сверхдержав владела ядерным потенциалом, способным двадцать пять – тридцать раз погасить всякую жизнь на планете Земля. Что переменится от того, если убойная мощь утроится или, напротив, как предлагали Р. Сагдеев и А. Кокошин, будет сведена к пяти процентам от достигнутого уровня?

Воевать нельзя, человечество отвоевалось. Навсегда. В любых сочетаниях и мотивациях. Независимо от того, какие новые военные технологии будут изобретены или способы их применения придуманы. Человечество лишило себя бессмертия. Не класс, не строй, не государство, не отдельная нация – человек, порвавший с законами природы и надругавшийся над ними. Его спасение – в возврате к нравственным ценностям, в осознании того, что он часть целого и может иметь будущее, лишь не отказывая в будущем остальным, что владение оружием, особенно оружием массового поражения, делает его противником не противника, но всего человечества и самого себя.

Советский Союз первым из ядерных держав выразил готовность уравняться в статусе с подавляющим большинством мирового сообщества. Непреходящая заслуга М. С. Горбачева в том, что мечте он придал крылья, красивую идею ядерного разоружения перевел в конкретные практические предложения, адресовался с ними сперва к себе, потом к другим.