Без слов

      Струи дождя с самого утра полосовали, подобно венику – взмахами: льёт-льёт прямо, размеренно, потом – раз… Великан этажом выше пнёт оставленное уборщицей ведро. Бах! – перехлестнётся через край – целый потоп, ветер добавит: дождь скользнёт по всему упругим размахом, и целые реки, забравшие с собой пыль жарких дней, забурлят, отталкиваясь от бордюра к бордюру.

      Потом накрапывало.

      Курортники курсировали, не опасаясь промочить ноги: многие уверенно шлёпали по лужам, и видимо, не без наслаждения. Курортные увеселения выглядели не по-дневному многолюдно: карусели пьяно размахивали руками, машинки под детский визг таранили друг друга, вагончики носились по рельсам, ослики, запряжённые в экипажи, перевозили почтенные семейства и просто развесёлые компании. Кафе и рестораны наполнялись посетителями. Курортники прогуливались от рынка к набережной, от набережной – к рынку, туда, сюда. На рынке шла бойкая торговля: овощи, фрукты, ягоды, зелень, – подходи-покупай. Сувениры: раковины, статуэтки, – на любой вкус. Пираты, дельфины и прочие животные, гибкая туземка, несущая на голове кувшин…

      Девушка, обнявшая парня: её сцепленные у него на груди руки, её прижавшаяся к его спине голова, её опущенные глаза, несомненно зрячие, но застывшие по воле мгновения, напряжённо впитывающие биение сердца.

      Мокрый асфальт под ногами; утолённая жажда.

      Парень складывал покупки, нисколько не стесняясь сжавшими, словно немогущими расцепиться руками. Оживленно, деловито. Продавец расхваливал свой прекрасный товар. Рядом – не менее прекрасный товар предлагался сомневающейся пожилой чете. Прекрасный товар предлагали пробовать направо и налево. Гулкий рыночный галдёж. Яркие одежды. Прогуливающиеся туда-сюда курортники.

      Потом опять стало накрапывать. Дождь усилился. Карусели с протянутыми ладонями кабинок застыли. Оживление схлынуло. Кое-где в кафе было ещё довольно многолюдно, но в послеобеденный час, так уж повелось, курортники уходят – каждый к себе.