Без слов

Щелчок шприца рядом с ухом и болезненный укол в шею. Как будто ущипнули…

Глава 2. Дождь

Начало осознания означает, что скоро новый допрос. А старый завершился как всегда подлым усыплением. Узнали, что хотели, или наоборот не узнали. И всё. А может испугались, что я что-то прознаю?

Может решили меня изучить, не птица ли я? А то вдруг я сейчас на них навлеку беду! Какие-нибудь сигналы в космос начну посылать или что-то еще.

Но самое смешное, что они и вправду в симуляции. И эта пара болванчиков, и те, кто ими управляет. Вернее, говорят, что говорить. Я до сих пор не знаю, почему не могут общаться со мной напрямую. Зачем эти посредники. Могли бы стоять в масках, за спиной или держать в маске меня.

Но теперь ясен один очень важный момент. И его никак не выкинуть из головы.

Ведь им всё равно, как я выгляжу и что у меня с лицом. Они не смотрят на мимику, им не нужно слушать мой голос. Они читают мои мысли. Это мы все знали.

Но теперь я знаю, что они читают мои мысли и без электродов на голове. Даже в капсуле, вот прямо сейчас. Но я ничего не стесняюсь – я ничего противозаконного не думаю. Мои мысли чисты и прямы. Читайте, тратьте своё время. Вы меня за кого-то приняли.

Возможно, вам самим неприятно признавать ошибку. Ведь на меня потрачена куча денег, и когда я окажусь пустышкой, все эти инвестиции будут умножены на ноль.

После того, как я убедился в том, что электроды на голове просто бижутерия, может мне не будут их надевать? Там гель, с которым они лепят, очень чешется, пока не засну. А почесаться, будучи прикованным, нельзя.

Вот сейчас могу к себе спокойно прикоснуться в этой жидкой тьме. Да, она не ощущается как иное. Только слегка сковывает движения. Но самую малость.

Но она не склизкая, как гель или как куриный желток.

Хех, желток. На этом я вас и поймал, признаю. Захотел яичницу – получил яичницу.

Я, возможно, и не планировал такой проверки, но раз событие произошло, то сопоставить его с мыслями и обнаружить возможную связь труда не составляет.

А связь тут может быть только одна. Либо мне что-то вживили, либо меня сканируют чем-то более мощным. Например, всей этой капсулой. Но шрамов я не ощущаю. Повреждений кожного покрова нет.

Хотя могли чипировать как многих военных – через пищевод. Слизистая достаточно быстро заживает, а микрооперация проводится во сне, во время контузии, некоторые даже говорят, что можно во время еды. Сам чип – это миллиметровый шарик, который ничему не мешает и практически нигде не «отсвечивает». Конечно, те, кто знает где искать, его быстро найдут и запеленгуют.

Только вот дело в том, что этот шарик разве что и годится для того, чтобы отслеживать чипированного. Но никак не собирать внутреннюю информацию. Не говоря уже о том, чтобы её обрабатывать. Хотя, обрабатывать, конечно, проще на каком-нибудь облачном сервере.

Может и технологии не стоят на месте, и мне могли бы всадить чип не такого маленького размера, но почему-то я всё равно думаю, что меня просто сканируют определенным образом. А ничего мне не вживляли.

Легкий толчок. Маска на голове. Моющие процедуры, которые на этот раз показались менее унизительными. Халат.

– Добрый день! – мужчина сорока-сорока пяти лет с аккуратной бородкой и в пиджаке без галстука сидит напротив.

В этот раз я сижу мягком кожаном кресле. Это очень приятно – ощущать материал. Кожа нагревается. Можно провести ногтем. И я без наручников.

– Вы абсолютно правы и по поводу кретинов, которые с Вами работали, – говорит мужчина с бородкой. «Психолог», как я его для себя прозвал. Он улыбается, когда я думаю это, – и по поводу сканирования.

– Я вот решил посмотреть на Вас вживую, а не через камеры. Потому что действительно думаю, что угрозы от Вас исходить не может. Не понимаю лицемеров, которые трясутся. Если хочешь пообщаться с человеком – идёшь и общаешься. А нет – так не занимаешь время!

Приятно видеть человека, который может называть вещи своими именами, а не играет роли и не называет вещи теми именами, которые ему диктуют через наушник.

Он сам сидит в таком же кожаном кресле. Они не новые, но протёртостей нет – за материалом ухаживают.

– Чай? Кофе? Меня можете именовать Андреем, – покрутив указательным пальцем у головы, продолжает. – Долго думал, какой глагол употребить: «звать» не совсем подходит, наверное, нужно было «называть», а то какое-то слишком устаревшее, – улыбается он.

Да, пожалуй, кофе был бы неплох. Чёрный, без сахара.

В помещении столько всего, что голова идёт кругом. Обычно встречи проходят там, где стулья и столы. Какие-то люди, куча камер. Какие-то камеры стоят на штативах, а какие-то свисают с потолка.

А тут рядом с ним стол, тумба. Под ногами ковер.

Посмотрев на свои босые ноги, понимаю, что кто-то во время моего «сна» стрижёт мне ногти, иначе они бы отросли в неясно что. Но фактура ковра очень приятная. Нет, ковер при этом самый обычный. Просто мне так непривычно чувствовать что-то кроме холодного пола, по которому меня ведут на «разговоры». И ведут меня только «на». Потому что «с» разговоров меня несут, волокут и не знаю, что еще делают.