Без Сна (ЛП)

Но мои руки двигаются, и теперь, когда я смотрю сквозь нити, то понимаю, что я у себя дома. Я делаю кофе. Мои руки влезли в мой карман и вытащили маленькую тёмную стеклянную бутылку. Я добавляю что-то к напитку, а затем обхватываю руками дымящуюся кружку. Тепло от кофе просачивается сквозь керамику и обжигает мои ладони, но я не могу отпустить. Слёзы жалят мои глаза от мучительной боли, но нити просто направляют мои ноги по коридору в комнату тети.

— Мне пришла мысль, что тебе пригодится еще одна чашечка, — говорит мой рот против моей воли, когда я ставлю кружку на столе тёти и наконец отпустить свои горящие, пульсирующие пальцы.

— Ох, спасибо, Шарлотта, — улыбается Сиерра и делает глоток.

Нити отдергивают меня назад, и я резко сажусь, по позвоночнику проходит волна. Но все равно меня тянет назад, назад, пока освещение не меняется, и я нахожусь в новой сцене.

Кладбище. Я поддерживаю маму, она рыдает. Я не хочу смотреть, но нити поворачивают голову, и я вижу имя Сиерры на камне.

— Нет, — шепчу я. — Я этого не сделаю.

— Ты сделаешь всё, что я захочу, — сказал Смит сверху.

Я пытаюсь бежать. Но я делаю всего два шага, прежде чем нити возвращают меня обратно. Я цепляюсь за траву, ломая ногти о каменистую почву, но все же нити тащат меня. На этот раз моя ванная. Воздух насыщен, и я вижу, что пустая инвалидная коляска мамы стоит рядом с ванной. Она лежит в тёплой воде с закрытыми глазами, розовая свеча горит на краю ванны.

Мои руки поднимаются передо мной, даже когда я пытаюсь их оттолкнуть. Я молчу, несмотря на крики в моём сознании, и она даже не открывает глаза, пока я не схватила её обеими руками. Она слишком шокирована, чтобы сопротивляться, когда я изо всех сил бью её черепом о бортик ванной. Кровь льется из её виска, но сейчас она борется со мной.

У меня слишком много преимуществ; я полна сил и на твердой почве. Мои руки толкают её под воду и удерживают её там, пока она вырывается. Я кричу, я прошу, чтобы это закончилось, но я не могу даже закрыть глаза, поскольку её тело уже неподвижно, дергается в последний раз, а затем расслабляется.

— Ты не можешь заставить меня сделать это! — кричу я Смиту, и, наконец, слова вырываются из моего рта, и у меня стучат зубы.

— Я могу заставить тебя сделать что угодно, — говорит Смит не победным голосом, а просто заявляет о факте: как небо голубое, а трава зелёная.

— Нет! — Я сжимаю зубы и сую руку в воду, которая краснеет от крови моей матери. Я должна её спасти!

Прежде, чем я могу прикоснуться к ней, нити отталкивают меня, и я внезапно свисаю с них, резко размахивая назад и вперёд. Я смотрю, как кафельная стена ванной несется на меня, и я группируюсь для сильного удара.

Здесь ничего нет. Смит раскачивает меня в другую сцену, где вместе и мы мучаем кого-то, кого я не узнаю. Затем время проходит быстро, и сценарии несутся и больше похожи на монтаж, чем на отдельные сцены. Вскоре становится ясно, что я становлюсь сильнее и богаче. И более влиятельной. Повсюду люди повинуются. Я приказываю — они подчиняются. Я вижу, как сжимаю ожерелье, когда изменяю будущее в свою пользу, получаю власть и избавляюсь от врагов.

Но теперь, на заднем плане, я вижу Смита, такого незаметного, что на нем не останавливается взгляд. Мы на расстоянии вытянутой руки, когда убиваем, когда мы преуспеваем, когда мы уничтожаем тех, кто слабее, меньше, пока я не оказываюсь за огромным столом в богато украшенном офисе, подписывая документы.

Текст размыт — конечно, он не откроет мне свои истинные намерения. Но я знаю, то что я подписываю, не может быть чем-то хорошим. Это должно означать разрушение, агонию, смерть. Смит неподвижно держит меня за локоть, но теперь он идёт вперёд, обращаясь прямо ко мне.

— Это наше будущее, Шарлотта.

— Это не моё будущее, — говорю я сквозь стиснутые зубы, когда моя рука царапает подпись на другой бумаге. Я не сражаюсь. Я не могу избить его физически. Должен быть другой путь.

— Они, — говорю я, указывая на нити на руках, — они не настоящие. Иначе все бы их видели. Это, — я говорю язвительно, указывая на гигантское лицо Смита над нашими головами, — очевидно, не реально. Каждого видения в моём куполе имеет шанс сбыться. Это какая-то извращенная версия моей области, и я знаю разницу.

Его губы сжаты, и я знаю, что я сказала что-то правильно.

— Это твои желания, — продолжаю я, на ощупь пробираясь, как я надеюсь, в правильном направлении. — А также…твои воспоминания, — добавляю я, вспоминая сцену несчастного случая моего отца. Неслучайного происшествия. Тогда я понимаю. — У тебя нет настоящей силы Оракула. Ты не можешь повлиять на будущее в своём куполе. Только я могу это сделать.

Я ожидаю ещё одного злобного взгляда, но он улыбается.

— Ты думаешь, ты такая умная. Непобедимая. Теперь я управляю тобой. Я уже несколько недель обматываю крошечные нити вокруг тебя — с тех пор, как ты позволила мне войти с тобой во второй взгляд. Каждый час, который ты потратила, используя ожерелье, чтобы прибыть сюда, укрепил меня. Ты действительно считала, что просто тренируешься?