Без Сна

— Это правда. Я не знаю, когда он действительно понял, кто он. Тунеядцы рождаются через много поколений — десять, двадцать, я думаю, что он должен был всё выяснить самостоятельно. — Она колеблется. — У меня есть теория, что Тунеядцы бездействуют, пока их не пробудит присутствие Оракула. Как ген-носитель. И тогда оракулы их привлекают.

— Он сказал, что он питается энергией от видений? — спрашиваю я.

— Да, в самом буквальном смысле слова. Эти существа подпитываются силами Оракула. Когда ты не можешь противостоять видению, сочится струйка силы и Тунеядец может выжить в течение нескольких месяцев, всего лишь этой струйке. Он был очень силён, пока мы были друзьями, потому что я тайно восстала и редко сражалась с видениями. И он практически жил в моём втором взгляде. Я думаю, он был опасно слабым, когда начал убивать, чтобы проникнуть через твою защиту.

— Откуда они появились?

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня.

— Когда Оракулы начали отстраняться от политической сферы, ты можешь себе представить, что вершина власти в мире была очень расстроена. — Она вздрагивает. — Легенда гласит, что они вербовали ведьм, чтобы экспериментировать с пленными Оракулами, и результатом стало существо, которое могло каким-то образом имитировать силы как ведьм, так и Оракулов, но по ужасной, ужасной цене. — Она наклоняется и кладет руку на колени. — Это презренные существа.

— Я увидела сцену, где Смит душил тебя, а потом ты что-то сделала, и он, как бы вырубился. — Лицо Сиерры бледнеет, но она меня не останавливает. — У него текла кровь из ушей, но, было очевидно, что он был жив. Когда я это сделала, Смит умер. — Я сглатываю, переживая эти моменты в моей голове.

— Связь Смита с тобой была сильнее, чем моя с ним. Он буквально не мог жить без тебя. Цена того, что он сильнее тебя контролировал. В конечном итоге он получил бы полный контроль.

— Но он только попал в мой второй взгляд две недели назад! — протестую я. — Он был с тобой в течение многих лет.

— Он не любил тебя, — прошептала Сиерра. — Захватить чей-то разум — такая жестокая вещь. Я предполагаю, что у него никогда не было желания по-настоящему победить меня. Он был достаточно силен, но он не прошел весь путь.

— Ты была влюблена? — спрашиваю я, шокировано сопереживая.

Она не отвечает. Ей и не нужно.

— В выпускном классе я наконец начала понимать, кто он. Что он делал. Конечно, я не поняла специфики, всё это было позже. Но я знала, что это неправильно. У нас была стычка, которую ты видела, и я чуть не умерла. Он сломал мне кости шеи, и я долго пробыла в больнице. Она мрачно усмехнулась. — В конце концов, Сёстры защитили меня, помогли мне исправить мою сверхъестественную область, и в конечном итоге под готовили всё, чтобы я могла скрыться. Я обязана им, — добавляет она шёпотом. — Я присоединилась к ним и решила жить по правилам, как я должна была сделать с самого начала. Я сама поняла, что их путь — лучший выход.

Я борюсь с желанием съёжиться. Возможно, это лучший способ для неё — даже после всего этого, я всё ещё не убеждена, что это лучший способ для меня.

— Сперва я была очень осторожна. Но через несколько лет я подумала, что он, должно быть, уже умер. Я медленно снова начала общался с твоими родителями — вернулась к жизни. Я не знаю точно, когда он меня нашёл, но я подозреваю, что это было через твою маму, — говорит она хриплым голосом — Моя вина снова. — Затем она долго молчала, и я не торопила её. — Я недооценила его, и ты заплатила за это.

Я сглотнула комок в горле.

— Он был рядом очень долго, вообще-то. Он убедился, что авария с мамой и папой, которую я пыталась остановить, всё же произошла. — Мой голос дрожит, но я рассказываю ей о том, что я видела в воспоминаниях Смита.

— О боже, — шепчет моя тётя. — Я понятия не имела. Вспышка вины в её глазах заставляет меня понять, что она снова будет чувствовать ответственность за смерть моего отца так же, как и в течение последних десяти лет. В некотором смысле, я была оправдана. Но теперь у Сиерры есть над чем поразмыслить. Я не завидую ей. Для нас обоих следующие несколько месяцев будут трудными.

Сиерра наклоняется вперёд.

— С их происхождением, берущим начало в магии, Тунеядцы часто очаровывают околдовывают что-то, чтобы создать связь между собой и выбранным Оракулом. Смит когда-нибудь давал тебе что-то? Что-то, о чём он тебе говорил?

— Да. — Я засунула руку в карман, и мои пальцы задели как монету, так и ожерелье

Но они сомкнулись вокруг монеты.

Отчасти, я не хочу отказываться от ожерелья. Ещё нет. Оно спасло меня, но что более важно, это даёт мне доступ к другим моим силам. К тем, о которых я не должна знать. Я не готова вернуть их.

Поэтому я вытаскиваю треснувшую монету и бросаю её в руку Сиерры, не говоря ни слова. Она принимает его с неким видом интереса и одновременно разочарования на лице.

— Завораживает, — шепчет она. — Не монета, а блестящее ядро, которое ты видишь посередине. Он, должно быть, сам заколдовал это. Она вздыхает, а затем говорит: — Я надеялась, что он мог бы дать тебе хрустальный кулон.