Без снов

“Ты слышишь, Элен? Твое спасение так близко”. Арес накрутил на пальцы ее локон волос, и со всей силы выдрал его вместе с кожей в сантиметр длинной из головы. Элен не смогла сдержать свистящей хрип вырвавшийся из ее горла, но ей удалось сделать это тихо, почти шепотом. Она не будет кричать. Арес схватил другой локон — тот, который был ниже и где кожа была более чувствительна.

Здоровым глазом, Элен увидела кровь с ее затылка, стекающую потоком на ее подбородок и окрашивающую лед под ее лицом. Она собиралась в лужицу, яркую и трепещущую, прокладывающую себе путь через кристаллическую решетку, как будто заполняла жажду сплетенных волокон ткани.

“Они просто так не откажутся от поисков тебя, если это то, на что ты надеешься. Существуют десятки порталов в этих пещерах. Орион знает большинство из них, и они могут искать нужный всю ночь.” Арес как будто устал от этой игры. “Позови их сейчас и сохрани то, что осталось от твоей кожи.”

Вглядываясь в лужу собственной крови, Элен увидела две армии. Она видела, как они сошлись в яркой вспышке металла о металл. Она видела лазурный залив, и заляпанный грязью осадный лагерь, а потом, через некоторое время, она увидела ту чистую воду, загрязненную и засоренную пеплом сожженных тел.

В конце, она увидела Лукаса безжизненно лежащего в горящей, заполненной дымом комнате.

Именно это произошло в прошлый раз, когда я позволила другим драться из­за меня.

"Я не буду звать," прошептала Элен, и горячие слезы смешались с кровью на ее лице. "Я лучше умру."

“Ты любишь Ориона и Лукаса так, что готова умереть за них? За них обоих?” спросил Арес спокойно. Он толкнул ее в бок, так чтобы, видеть ее изувеченное лицо.

Она постаралась сосредоточить свой единственный здоровый глаз на нем и ответила без колебаний “Да. Я люблю их обоих. И я готова умереть за них обоих”.

Арес замолчал. Видя как мышцы его лица дергаются, на мгновение Элен подумала, что он изо всех сил пытается придумать, что сказать. А он втянул воздух и расхохотался.

“Один спустится, второй пойдет за ним!” сказал Арес, как будто не мог в это поверить.

“Автомедон был прав! Ты готова пролить кровь и умереть—и не ты одна. Вот, что действительно поражает меня в этом, что и двое твоих благородных защитников также истекут кровью и умрут за тебя. Знаешь ли ты, что это значит, изувеченная маленькая богинька? Знаешь ли ты, что это значит, если я смешаю всю эту кровь—твою и двух других Наследников, которые так охотно проливают ее друг за друга? Четыре Дома, удобно упакованые в трех любящих, храбрых, и, слава Зевсу, наивных Наследниках”.

Изо всех сил стараясь опять встать на колени, Элен лихорадочно начала думать, уставившись на кровь превратившуюся в лед на земле. Она думала о том, какие специальные условия должны были быть, чтобы сделать из обычно непроницаемой кожи кровоточившую, и сколько Арес, должен был, ждать, чтобы затащить ее сюда. Потом она подумала о том, сколько должно было случиться, чтобы Лукас и Орион работали вместе, когда всего несколько часов назад они не могли даже находиться в одной комнате, из­за Фурий. Есть только одна вещь, которая свела их вместе, и только из­за этой вещи, она понимала, они будут бороться, истекать кровью, и умрут.

Из­за нее. А она уже пролила кровь и поклялась на этой крови сделать то же самое для них.

"Братья по крови. Мы будем братьями по крови", она задохнулась произнося своими разбитыми губами. "Все Четыре Дома будут объединены".

"И мы, боги будем свободны от нашей тюрьмы на Олимпе," торжественно сказал Арес. "Три с половиной тысячи лет я ждал!" Его слова закончилась внезапно, как будто он подавился ими.

"Нет. Я не позволю этому случиться", она запнулась, не в состоянии осознать это.

“Знаешь ли ты, какая самая вкусная часть, из всего этого для меня? За исключением той части, где я избиваю тебя, конечно," продолжал он, не обращая внимания на ее слабые угрозы. “Это то, что еще раз, все это происходит из­за любви к Элен! Я бы никогда не поверил, что не одна, а две мировые войны могут начаться из­за любви к женщине. Можно предположить, деньги и земли, конечно. Тысячи войн велись из­за денег и земель, но ЛЮБОВЬ? И все же мы здесь. Афродита снова побеждает! Еще одна война начнется вследствие твоей любви к двум мужчинам и жалким трем Фуриям, как хорошо! И любовьлюбовьлюбовь будет причиной затопления мира в войневойневойне. Это сущая поэзия!"

Пока Арес клокотал в безумном смехе, чудовищные многократные ошибки упали на Элен одна за другой, раздавливая ее под ними. Морфей говорил ей о своих предчувствиях о ее поисках, но она не поинтересовалась почему. Аид явно предупреждал ее не один, а два раза, чтобы она спросила Оракула — не младшую сестру Кассандру, а Оракула, рупора Трех Мойр — правильно ли было освобождать Фурий. Даже Зак пытался сказать ей, что она в опасности, но она не дала ему шанса объяснить.

И самое большое предупреждение она получила от Гектора. Он сказал ей, что главное для нее не влюбиться в Ориона.