Без срока давности

— Ты, Сережа, не командуй тут, — почти отечески улыбнулся Рабельник. — Ты, когда будешь с ним разговаривать, сперва скорми ему липу насчет договоренности с уральцами. Если начнет крутить, можешь кончать. Значит, уперся и не пойдет на соглашение.

— Тогда можно врача звать? — уточнил тот, кого назвали Сережей.

— Да, можно. Хотя… Да, нет… Пусть врач поколдует. От химии никто не знает защиты.

Рабельник вышел из кухни, но в коридоре остановился, попросил:

— Сережа, дай чистый телефон.

Набрав номер, проговорил:

— Игорь Викторович? Здравствуйте! Моя фамилия Рабельник. Мы с вами совсем недавно виделись по скорбному поводу. Ах, вспомнили. Ну, порадовали старика… Да, нет, не кокетничаю, что вы… Есть необходимость повидаться. Когда вы?… Ах, сами собирались! Когда будете? Ну, отлично, отлично! Тогда — до встречи!

2010, июнь, Москва

КОРСАКОВ

Звонок Рабельника, конечно, удивил Корсакова, но на планы не повлиял: он и так собирался к нему ехать.

Игорь неспешно собирал дорожную сумку, когда в дверь позвонили.

На пороге стояла Аня Дымшиц. «Ее как раз не хватало!» — подумал Корсаков с досадой.

— Привет.

Аня сияла улыбкой. Вообще, надо признать, она всегда была жизнелюбива и все неприятности воспринимала как случайности, которые проходят быстрее, если о них не думать. Правда, так же она воспринимала и людей, которые ей надоедали, а надоесть ей было несложно, и от самого человека это не зависело. Кто и когда ей надоел — Аня решала сама. Из-за чего они и расстались, из-за чего и остались у Корсакова неприятные воспоминания. Он и ответил без лицемерия, неприветливо:

— Привет. Зачем пришла?

С Ани, как с гуся вода: улыбка осталась все такой же радостной, а телом подалась вперед, будто идя грудью на таран.

— Ой, ну, Корсаков, ты хоть пройти пригласи.

— Проходи, — вынужден был согласиться Игорь и отступил поспешно, освобождая ей дорогу. Не хотел соприкасаться и не скрывал этого. Просто не хватило духу закрыть дверь перед ее носом.

Аня это поняла, скорее почувствовала — и обиду не стала скрывать:

— Спасибо, ты очень любезен.

— Я достаточно любезен. Просто ты не вовремя, — ответил Корсаков и разозлился: будто оправдывается перед ней.

— Куда собираешься?

В давние времена его бесила эта ее бездумная манера расспрашивать обо всем, не интересуясь ничем. «Тебе ведь пофигу, как у нее дела», — укорил он однажды Аню, расцеловавшуюся на прощание с приятельницей. «Мне? Конечно», — согласилась Аня, — «А ей приятно на весь день». «И для тебя это важно?» — продолжил Корсаков и получил совет не быть занудой.

— На море я собираюсь, — ответил он нарочито грубо и снова подумал, что Аня невольно управляет им, заставляя играть по своим правилам.

Он сел в кресло, закурил и Аня тут же плюхнулась на диван. Села так, что юбка, и так не слишком длинная, открыла ногу почти до талии. Красивая нога, между прочим. И вторая нога не хуже. Это Корсаков помнил. И вообще, Аня, конечно, женщина мечты.

Аня достала сигарету, посмотрела на Корсакова и сказала с упреком:

— Мог бы и сам сообразить поухаживать за мной.

Увидев, что Корсаков не намерен поднести зажигалку, потянулась сама, еще раз подчеркивая свою привлекательность. Казалось, она не замечает откровенного равнодушия Корсакова.

— Ну, так, куда ты едешь? — повторила она с интонацией милиционера «все равно ответишь».

Корсаков промолчал, сдерживая злость, и Аня вздохнула:

— Ладно, черт с тобой. Я тебе навязываться не хочу. Не для того пришла.

— А для чего?

— Сейчас расскажу.

— Валяй.

Аня недовольно глянула на него. Ей явно не нравилось то, что происходило, но, видимо, она тоже сдерживала себя.

— Игорь, у тебя появились какие-то дела с Житниковым, поэтому, собственно, я и пришла. — Аня замолчала.

Молчал и Корсаков.

— Ты понял меня? — первой не выдержала Аня.

— Что тут понимать? Ты сама пыталась нас свести и сейчас хочешь меня удивить этим знанием?

— Нет, не этим. — Она села прямо, положив руки на колени. — Игорь, наши с тобой отношения — в прошлом, и я не собираюсь тебе что-то объяснять, тем более быть просительницей. Смени тон.

— Не хами. Ты пришла ко мне, чтобы учить меня хорошим манерам?

— Да нет, не в этом дело. — Аня Дымшиц явно была в замешательстве. — Угости меня кофе, что ли.

Корсаков откровенно глянул на часы, и Аня обиделась:

— Бабу ждешь?

Один-ноль, улыбнулся Игорь в душе и промолчал, усиливая эффект.

— А хочешь, я тебя кофе угощу? — улыбнулся он.

— Корсаков, все-таки ты — в числе самых вежливых джентльменов России, — отыгралась Аня.

На кухне еще попыталась, будто случайно прикоснуться к Игорю всем телом и спереди, и сзади, потом села за стол, и завела разговор о современных мужиках, которые…

В общем, песня всех времен и народов, и песня нескончаемая…

Потом встала из-за стола, подошла к раковине и стала мыть посуду. Точнее, не мыть, а усиленно создавать видимость, а еще больше — слышимость.

Пальцем поманила Корсакова к себе, а когда он, злясь на себя, приблизился, зашептала, щекоча ухо прикосновением губ: