Без срока давности

— Ну, как говорится, наконец-то, — констатировал Корсаков. — «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…»

— Ну, примерно так, — согласился Рабельник. — Но, Игорь, давайте о вчерашнем не будем. Это — мои проблемы, о которых вам лучше не знать. А вот бумаги я вам передам.

— Для чего?

— Вы сейчас занялись «заговором Ягоды»?

— Да.

— Тогда поспешите, — попросил Рабельник. — Вы, Игорь, можете использовать мой рассказ и обращаться ко мне с любыми вопросами по этой теме. Расскажу все, что знаю, и о чем могу догадываться. Но у меня просьба — не затягивайте с этим. Как только появится статья — наступит ясность. Не очень отчетливая, конечно, но все-таки… А ясность будет означать, что вопрос закрыт.

— Так-таки и закрыт? — деланно усмехнулся Корсаков.

— В той степени, которая гарантирует безопасность — да, — отчеканил Рабельник, и Корсаков не стал возражать. Он просто спросил:

— Ну а что за «бумаги из саквояжа»?

Рабельник вышел в комнату и вернулся с саквояжем. Открыл его:

— Смотрите. Время у вас есть, а потом я, если вопросы будут, на них отвечу.

2010, июнь, Санкт-Петербург

Отчет о выполнении спецпоручения от июня сего года

«Во исполнение полученного задания была тщательно осмотрена квартира Корсакова И. Искомая панка, обозначенная как цель поиска, обнаружена не была. Документы, обладающие характеристиками, сформулированными в задании, найдены не были. Учитывая продолжительность осмотра и квалификацию специалистов, его проводивших, имею все основания утверждать, что указанных в качестве цели спецмероприятия документы в квартире отсутствуют.

Руководитель спецгруппы…»

Человек, непосредственно курировавший весь блок «безопасности» и инструктировавший «спецгруппу», сидел молча.

Обыск в квартире Корсакова результата не дал, и Плюснин вполне мог сорваться: слишком напряженно все шло в последние дни. Однако генерал, прочитав отчет, спросил будничным тоном:

— Люди, надеюсь, ответственные?

Увидев обиженное лицо заместителя, сказал:

— Ладно, ты мне гримасы не строй! Мне результат нужен. — Потом посмотрел на заместителя и добавил: — А тебе, кажется, он нужен еще больше.

Заместитель промолчал: он-то знал, какие проблемы у него будут, если Плюснин проиграет в этой гонке.

— Так что, пощупать его в дороге? — поинтересовался он.

— Зачем? — удивился генерал. — Он вполне мог папку с собой и не брать. Что, если он ее отдал кому-то из соседей? Ты ведь не будешь крошить чужие квартиры в надежде там ее обнаружить?

— Не буду, — согласился заместитель.

— Он у нас под контролем?

— Под полным.

— Кстати… Что-то я никак не дождусь отчета о его службе. Проблемы?

— Вряд ли это можно назвать проблемами. Скорее всего какая-то путаница из-за перестроечных передач документации. И потом… Неужели ты думаешь, что он так уж серьезно кем-то был замаскирован?

— «Думать» надо тебе. А мне надо получить точные сведения: где, когда и как он служил, ясно? — Глянул на хмурое лицо собеседника, пояснил, чуть-чуть смягчив голос: — Пойми, мы должны предельно точно знать, на что он способен. Ты можешь исключить, что он — «подстава»? Хорошо подготовленная, тщательно спланированная «подстава».

— Ну а если не служил?

— Если не служил, это все равно зафиксировано. В общем, мне непонятна твоя разговорчивость. Мне нужен простой и ясный ответ.

Плюснин дождался, когда заместитель опустит глаза. Приятно, когда даже взгляда твоего опасаются! Потом будничным, почти товарищеским тоном закончил:

— В общем, мудака этого держать на коротком поводке. Мы его возьмем на обратном пути, выпотрошим и заберем сразу все.

— А если он все с собой не повезет?

— Ну и что? Думаешь, он так и жаждет узнать, что такое экспресс-допрос?

2010, июнь, Санкт-Петербург — Москва

КОРСАКОВ

Откуда-то справа летел переливистый храп, а за стенкой слева женщина отчитывала мужа, который то ли что-то забыл, то ли, наоборот, взял лишнее. Ох, уж, этот плацкартный вагон, где все общее! Общие разговоры, общие заботы и общие ароматы. Может быть, когда-то и в плацкартном вагоне ездить будет удобно. Лет через пятьдесят, а то и больше. Конечно, при условии, что они еще сохранятся. Даже по коридору тут можно идти, только осторожно обходя торчащие в проходе ноги спящих пассажиров.

Колеса выбивали свою вечную песню, под которую так сладко было бы уснуть, но именно этой роскоши Корсаков не мог себе позволить. Было бы недурно размяться, дойти до тамбура, подышать свежим воздухом, но и от этой прогулки пришлось отказаться.

Все-таки плацкарта есть плацкарта, хотя поначалу все складывалось отлично.

Как и предсказывал Рабельник, Корсаков, просмотрев содержимое саквояжа, ничего интересного не нашел. А точнее, не было никакой ниточки, ведущей к ответу на вопросы: что же за бумаги привели к убийству Гордеевой и, следовательно, Гоши Дорогина.

Брать бумаги с собой Корсаков не стал, объяснив это просто:

— Дать серьезное сопровождение вы мне сейчас не можете, а если за мной кто-то идет, то заберут бумаги, что называется, «на раз-два».

Рабельник согласился: