Без страха и сомнений

– А вы любите ее, – спокойно продолжал Биген, не обращая внимания на яростные протесты хозяина.

Сейбер отвернулся и лег ничком на постель.

– Оставь меня. Оставь меня в покое.

– Вы любите ее.

– Я сказал тебе, уходи. Убирайся. Сейчас же.

– Вы любите Эллу Россмара, милорд. Вы желаете ее тело и душу. Вы мечтаете о том, чтобы она всегда была рядом…

– Вон! – прорычал Сейбер, приподнявшись на локтях. – И никогда больше не упоминай ее имени в моем присутствии.

– Как прикажете. – Биген поклонился и направился к двери. – Но вы все-таки любите ее.

– Вон!

– Конечно, конечно, милорд. Подумать только, что любовь делает с людьми. Но это можно исцелить.

– Убирайся!

– Нежные женские руки успокоят разгоряченное мужское тело…

– Убирайся! – Дверь захлопнулась, прежде чем Сейбер успел еще что-нибудь прибавить.

Голова его раскалывалась от боли.

Голова болела с того самого дня, когда он в последний раз встречался со своими ночными демонами.

Биген прав. Ему необходим отдых. Надо уснуть любой ценой.

Тепло разлилось по его телу, ноги налились свинцом. Он потушил свечу и повернулся к окну, которое никогда не закрывали портьерами – по его приказу. За окном была непроглядная тьма. Ветер раскачивал ветви деревьев, и мелкий дождь барабанил в стекло.

Ветер завывал, то ослабевая, то вновь усиливаясь.

Шум моросящего дождя напоминал музыку. Словно тихонько звенят крошечные серебряные цимбалы, с которыми танцуют индийские женщины. Танцуют, поворачиваясь по кругу. Гибкие тела, серебро и золото, шелк…

Сейбера одолевал сон.

Легкий туман окутал его.

Ветер завывал за окном.

Дождь усилился.

Но только он стал замерзать, кто-то заботливо накрыл его одеялом.

Что-то нежное и теплое коснулось его спины.

Нежное и теплое.

Кто-то обнял его за плечи.

Как долго он здесь лежит?

Снова послышался топот копыт. Кровь застилала ему глаза – он не мог рассмотреть, кто несется к нему, враг или друг.

Сейбер приник щекой к земле. Отовсюду доносился запах крови, пота и смерти.

Стоны и вопли, яростные крики наполняли воздух. Стоны умирающих. Затем все стихло, кроме приближающегося топота копыт.

Он замер. Те, кто несется к нему, могут подумать, что он уже мертв.

А он был мертв.

Сердце гулко колотилось у него в груди. Когда оно остановится, он умрет.

Он уже умер.

– А-а-а! – Крик перешел в пронзительный вопль. Копыта взрыли землю прямо у него перед глазами. Он чувствовал, как проминается земля под их тяжестью.

Конь бил копытами землю. Сбруя позвякивала.

Сейбер затаил дыхание.

Наконец стук копыт возобновился – всадники удалялись.

Он спасен.

Но он почти мертвец. Ему уже не хватает воздуха. На лбу выступил предсмертный пот и смешался с кровью.

Снова послышались стоны и крики. О Господи, все раненые замерли на время, как и он, надеясь обмануть убийц и спасти свою жизнь. Но зачем? Зачем цепляться за жизнь, которая несет страдания? Все равно жить им всем осталось недолго.

Он жив пока.

Он может отправиться за помощью – для себя и всех этих несчастных.

Стоны не прекращаются.

Но вот снова слышится топот копыт, доносятся людские голоса. Они вернулись, чтобы довершить то, что начали.

– Нет! Оставьте их! Нет!

Кто-то навалился на него, чьи-то руки шарили по его телу. Он почувствовал горячее дыхание. К нему склонилось лицо врага.

– Убирайся! Убирайся, говорю тебе!

Он повернулся к убийце и ударил его правой рукой.

– Будь ты проклят!

– Остановись!

– И не подумаю, – проревел он. Руки его стали скользкими от пота. Ему необходимо достать кинжал. – Ты умрешь!

– Прошу тебя, успокойся!