Без суда и следствия

— Если ты хотела напугать меня своими словами, ты этого добилась.

— Ты не маленький ребенок! Слушай, а может, твой муж просто сошел с ума?

— А может, свихнулась ты?

— Ладно, я пошутила. И все-таки во многих ситуациях он производит впечатление помешанного.

— Ты тоже.

— А разве ты сама ничего в нем не замечала?

— Нет, не замечала. И вообще — я не собираюсь распространяться на эту тему.

— Слушай, а может, он завел себе любовницу?

— Сразу десять!

— А мне кажется, что кто-то у него все-таки был.

— Знаешь, Юля, если бы ты не была моей сестрой, я набила бы тебе морду!

— А если бы ты не была моей сестрой, я вообще не стала бы с тобой разговаривать!

Утро 26 июля…

Утро презентации выставки Андрея. Утро смерти Димы Морозова. Когда начался день, Дима был еще жив. Я же думала, что это утро, этот день принесет мне только победу и счастье…

Платье лежало на кровати и блестело в лучах восходящего солнца. Это было одно из самых красивых и дорогих платьев в моей жизни. Восхитительное, нежно-сиреневое, словно сотканное из таинственных цветов, в которые превращаются упавшие с неба звезды.

Вызывающие в памяти ясный восход зари. Я — это женщина, смотрящая на себя в зеркало, чтобы убедиться: все происходящее с ней — не сон. Сколько лет назад я приехала в этот город — глупый ребенок, не знающий, что делать с собственной жизнью. Институт, разочарование, мнимые потери, Андрей, чьи-то незнакомые лица — и вновь Андрей, до конца он, и словно аккомпанемент — меня выгоняют из института. Свет софитов. Эфир. Я сяду в машину этим вечером и среди множества лиц стану искать только одно лицо. И платье на кровати — символ моей победы. Этим вечером — открытие персональной выставки Андрея, потом — презентация, телевизионная съемка и роскошный банкет. Андрей стремился к этому всю свою жизнь. Он не добился признания как художник. Но он добился всего как бизнесмен. Галерея давала огромную прибыль. Правда, я до сих пор не понимаю — как. Наверное, от торговли антиквариатом. Не знаю. На сумму, в которую обошлось предстоящее торжество, можно было свободно купить несколько особняков в самом центре нашего города. Андрей спекулировал антиквариатом и иконами, за бесценок скупая у нищих художников картины, через год или два становившиеся (не без его участия) шедеврами. На будущие шедевры у него был просто настоящий нюх. Я ничего подробно не знала о его делах. Четкой, хорошо продуманной политикой Андрея было держать меня в полном неведении. Я узнавала о его делах только по слухам вокруг или догадывалась сама. Провалившись в искусстве, Андрей преуспел в своем стремлении зарабатывать деньги чужим искусством. Вечером ожидался его триумф. И мой — его жены, Татьяны Каюновой.

В день презентации Андрей ушел около семи утра. Я слышала, как захлопнулась входная дверь. Мы должны были встретиться только вечером, перед началом съемок. Я собиралась приехать с одним из его друзей. Скорей всего с его компаньоном по галерее, Геннадием Кремером. В то утро я испытывала неприличное восхищение собой. Когда ходила по квартире из комнаты в комнату, в памяти возникали слившиеся воедино обрывки прошлого. Например, о том, как я в первый раз увидела Андрея…

Около полудня раздался звонок в дверь. Это было более чем непонятно. Внизу сидела охрана, и никто не мог войти в нашу квартиру, не сообщив предварительно о своем приходе. Даже близкие друзья и Юля, моя сестра, и те должны были звонить. Каждый месяц Андрей возобновлял договор с охраной. Он решил взять обученных телохранителей после того, как пятеро подростков пытались вломиться в его галерею с целью грабежа. Плюс те ненормальные, которые изредка подстерегали возле дома. Около известных людей всегда водится множество различных ублюдков. Это крест известных людей.

В дверь звонили не переставая. Меня это удивило. В вестибюле еще с вечера дежурила охрана. Я посмотрела в глазок. В коридоре стояла миловидная девушка лет 20–23, совершенно мне незнакомая. Я решила открыть.

— Добрый день, — сказала девушка (у нее был приятный низкий голос), — Андрей дома?

Андрей? Не сомневаюсь, что девчонка заметила, как недоуменно стало вытягиваться мое лицо. Она быстро произнесла:

— Вы извините, что я так фамильярно, просто мне очень нужно его увидеть. Это срочно.

— Как вы сюда вошли? — спросила я.

— Но охрана же меня знает!

— Каким образом?

— Простите, я сейчас все объясню. Вы ведь Татьяна Каюнова, жена Андрея?

— Да.

— Очень хорошо. Если вашего мужа нет дома, мне бы хотелось поговорить именно с вами.

— Разве мы знакомы?

— Нет. Я работаю в галерее вашего мужа. Извините, но я могу с вами поговорить?

— Только недолго. Входите.

Я посторонилась, дав ей войти. В гостиной девушка весьма непринужденно уселась в кресло.

— Так даже лучше, что Андрея нет, — сказала она, — я давно собиралась с вами поговорить, но он мне запрещал.

— Кто вы такая?

— Меня зовут Вика.

— Ну и что?

— Я — любовница вашего мужа. Вернее, возлюбленная Андрея.