Без тебя

В течение следующего часа я ожидал, когда же до нее дойдет, пытался разглядеть на ее лице разочарованное выражение. Лайла натянула джемпер, но мерзнуть не перестала. Она попыталась надеть и спортивные штаны, но руки ее дрожали, и мне пришлось ей помочь. Наконец я усадил ее на диван. На ногах у нее теперь было две пары носков. Я накрыл Лайлу одеялом. Теперь я был уверен, что она вот-вот обратит внимание на балкон и мне придется ее утешать.

Вместо этого Лайла сидела и переключала каналы. Горшки с засохшими растениями находились в метре позади нее, а она, казалось, их не замечала.

Прошло несколько минут. Я попытался поднять вопрос:

– Извини за балкон, Лайла.

Она тупо уставилась на меня.

– Извини за растения, – пояснил я.

Понимание в ее взгляде так и не появилось, и я указал на горшки с засохшими цветами. Она повернулась, посмотрела на балкон и пожала плечами, словно речь шла о погоде.

– Бывает и такое. Мы можем заменить их.

Тревожные симптомы и признаки грядущей катастрофы я замечал и прежде, но старался не обращать на них внимания… до этого случая. Теперь же, сидя в ее квартире, я наконец признал, что наш медовый месяц закончился.

* * *

За следующие несколько дней Лайла выдержала целую череду обследований. Линн пребывала в скверном расположении духа.

– Ее память нетвердая, – сказала она мне. – Когнитивные тесты показывают существенный регресс… ухудшение логической аргументации, последовательности суждений и способности решать элементарные задачи. С глотательными процессами дело обстоит еще хуже. Она, как я понимаю, все чаще страдает приступами удушья?

Конечно, Лайла страдала, но мне не хотелось озвучивать это. Я готовил пищу, состоящую из маленьких кусочков, чтобы ей было легче глотать, но это не особенно помогало.

Линн положила свою руку поверх моей.

– Каллум! Извините, но вам придется чаще привозить Лайлу для повторных обследований. В Ньюкасле есть круглосуточно работающая клиника. Я могу консультировать вас там. Так будет удобнее. Учитывая, в каком она положении, мне кажется, что в ближайшем будущем ей следует отказаться от обычного приема пищи и перейти на питательные трубки. Это чудо, что Лайла опять не подхватила воспаление легких. На вашу долю, ребята, и так выпало немало чудес. Нельзя дольше рисковать.

* * *

Когда я пришел на встречу с Линн, Лайле еще делали магниторезонансную томографию. Я знал, что худшее – разговор с Лайлой – еще впереди. Когда она к нам присоединилась, видно было, как она измучена бесконечной чередой обследований. Прежде чем Линн заговорила, Лайла подняла руку.

– Мне известно, что мы в последний раз пустились вниз по склону горки, и теперь все происходит куда быстрее, чем мы надеялись. Все словно бы подернуто туманом. Я знаю, что вы делаете все возможное, чтобы облегчить симптомы, но…

Мы ни о чем подобном не говорили. Я полагал, что Лайла об этом не догадывается, вернее, я страстно этого желал. Она посмотрела на меня. Тьма, гнездящаяся в ее голубых глазах, сдавила мне сердце.

– Наше время истекло, Каллум. В следующий раз, когда я заболею воспалением легких, я откажусь лечиться. Я позволю болезни меня забрать. Понял?

Удивительно, каким волевым казался ее голос. Из-за упрямства она даже перестала хрипеть.

– Это твой выбор, Лайла, – мягким тоном произнесла Линн.

– Главное, чтобы Каллум это понял, не вы!

Голос ее стал резким. Все ее внимание сосредоточилось на мне.

– А ты должен сделать так, чтобы это поняла мама. Я не хочу бороться с вами, когда даже говорить за себя не смогу.

– Понимаю…

Я едва смог это прошептать, не говоря уже о том, чтобы закончить предложение. Я нашел ее руку. Слезы застилали мне глаза. Нам с Лайлой осталось всего два-три месяца. Этого нельзя было отрицать. Я не понимал, как люди могут выносить десятилетия медленного угасания своих близких.

– Я прослежу, чтобы твои пожелания учли, дорогая. Обещаю тебе.

Лайла тоже плакала. Она привлекла меня поближе и прижала мое лицо к своей шее так, словно это я был болен. Ее пальцы перебирали мои волосы.

– Спасибо, – прошептала она, – спасибо, Каллум.

Вдруг она порывисто отстранилась от моего плеча и почти со злобой утерла слезы. Это не помогло, и Лайла зажмурилась и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

Когда ее глаза вновь открылись, в них горели шаловливые огоньки. Улыбнувшись она мне подмигнула.

– Вот и хорошо, друг мой. А теперь отвези меня в «Таверну Мэнли». Я настроена на то, чтобы пожевать маленькие кусочки стейка.

* * *

Я предчувствовал, что мы с Лайлой в последний раз переступаем порог ее квартиры. Она, кажется, тоже это знала.

– Я хочу недолго побыть одна, Каллум.

Сумки стояли у двери. Я не мог придумать повода ей отказать, но все же остался стоять в нерешительности.

– А что, если я…

Лайла подняла глаза к потолку и толкнула меня по направлению к двери.

– Иди, черт побери, Каллум, прогуляйся! Выпей кофе, подстриги свою бесподобную шевелюру, купи мороженое… Я хочу хотя бы десять минут побыть одна. Обещаю, что, когда ты вернешься, я никуда отсюда не денусь.