Без тормозов

До дома отца я доезжаю в рекордно короткие сроки, всего раз постояв в пробке на проспекте. Паркую машину и, стараясь подавить всю скопившуюся ярость, выхожу из машины. Мне приходится тормозить себя, чтобы не ворваться в кабинет отца и не наорать на него за то, что устроил цирк при Вере, тем самым поставив ее в неудобное положение. Персонал, который крутится в доме, замечает мое настроение и старается слиться со стенами или предметами мебели, пока я решительным шагом преодолеваю коридор. Перед кабинетом отца прикрываю глаза и делаю три глубоких вдоха, сжимаю и разжимаю кулаки, вспоминая наставления мамы попытаться найти общий язык с этим донором спермы. Коротко стучу и после скупого «войди» толкаю дверь кабинета. Захожу и закрываю ее за собой, нарочито стараясь действовать медленно, потому что, стоит мне только допустить хоть одно резкое движение – и я сорвусь. Вибрация внутри моего тела уже достигла критической отметки.

– Отвез Веру? – спрашивает отец, чем бесит меня еще сильнее, потому что тон, каким он задает вопрос, издевательский, с налетом стеба.

– Чем она тебе не угодила? – отвечаю вопросом на вопрос и сажусь в кресло напротив.

– Тебе, Тимур, сейчас не нужны отвлечения в виде глубоких чувств. – Отец складывает ладони домиком, и это раздражает. Пытается показать свое превосходство? Ну-ну. Мама вложила в меня столько уверенности, что этот придурок может пытаться сколько угодно. – В твоей жизни начинается новый период. Ты пойдешь учиться, будешь перенимать азы управления бизнесом. Когда ты собираешься строить еще и отношения?

– Ты не считаешь, что это не твое дело? То, что происходит между мной и Верой…

– Вера замужняя женщина! – выкрикивает он, хлопая ладонью по столу.

– Я и сам это прекрасно знаю, – отвечаю настолько спокойно, насколько могу. – А ты не лезь не в свое дело. Я же не лезу в ваши отношения со шл… Жанной.

– Это тебя не касается, – цедит он сквозь зубы.

– Как и тебя не касаются мои отношения с Верой.

– Не зарывайся, Тимур.

Вот теперь я вижу того самого нечистого на руку бизнесмена. Впервые отец разговаривает со мной таким тоном, словно, если я ослушаюсь, мои ноги поставят в таз, зальют бетоном и кинут в воду посередине реки. Но меня это не пугает, нет. Может, у меня просто отсутствует инстинкт самосохранения, или я так сильно хочу Ангела, что готов идти по головам. Или по одной. Даже если она принадлежит моему собственному отцу.

Встаю с кресла и поправляю карманы джинсов, засовываю в них руки и смотрю на предка со снисхождением.

– Ты привык ставить мне условия, – произношу спокойно. – Говоришь, что я твой сын. Сложи два и два, и поймешь, к чему я веду. И вот мое условие. Остается Вера – остаюсь я. Если ты начнешь играть против меня, не обессудь, я также не буду стоять в стороне.

Отец тоже поднимается и упирается кулаками в столешницу, нависая над ней.

– Ты еще щенок, Тимур, чтобы угрожать мне. Не смей даже рта раскрывать без моего разрешения.

Я прищуриваюсь.

– Уверен, что хочешь начать эту войну? – спрашиваю севшим голосом.

– Мне бы очень не хотелось противостоять своему сыну. Но если это единственный способ воззвать к твоему благоразумию, я сделаю для этого все необходимое.

– Договорились. Прости, руку пожимать не буду, противно.

Разворачиваюсь и, хлопнув дверью, вылетаю из кабинета. Поднимаюсь в свою комнату, запираюсь и начинаю мерить шагами пространство. В голове рой мыслей, они скачут от конфликта с отцом – к Вере, от бизнеса – к чувствам. Перемешиваются, и я пытаюсь структурировать их так, чтобы понимать, что делать дальше. Но я точно не собираюсь сдаваться и отказываться от своего Порочного Ангела, я же только-только распробовал ее. Даже нет, я всего лишь пригубил, распробовать мне не дал мудак, которого я вынужден звать отцом.

Набираю маму, разговор с ней всегда успокаивает. Около часа мы болтаем ни о чем. Она рассказывает о поездке, как Хуго помогал ей искупаться в море и сколько удовольствия это ей доставило. Врач говорит, что ее показатели улучшились, чему я невероятно рад. Предлагаю ей переехать ближе к морю, если она его так любит, но мама отказывается, потому что Хуго не бросит бизнес, а без него она не хочет. Вообще у них довольно странные отношения. Официально они не вместе, но то, что больше, чем друзья, понимаю даже я. Хуго влюблен в мою маму, как, похоже, и она в него. Они стали бы потрясающей парой. Хотя они уже пара, только не афишируют это. Мне кажется, они еще даже не признались друг другу в чувствах. Но это их дела, и я в них не лезу. Если мама захочет поделиться, я выслушаю, однако насильно лезть не буду.

– Мам, у меня появилась женщина, – произношу я. Хочу, чтобы она все узнала от меня, неизвестно, в каком виде преподнесет ей новости отец.

– Женщина? Или девушка?

– Ей тридцать два.

Между нами повисает тишина. Я даже могу себе представить выражение маминого лица, которое появляется всякий раз, когда она испытывает шок, выступая против того, что бы я ни сказал, но пытается подобрать слова так, чтобы деликатно донести до меня свою точку зрения.