Без тринадцати 13, или Тоска по Тюхину

— Да как сказать… А поскольку на животе у вас кнопка, а вместо хвоста недавно пропавший из нашей бытовки электропровод от утюга, я с известной долей уверенности рискнул бы предположить, сэр, что вы самый обыкновенный инопланетянин, он же пришелец, он же уфонавт, он же зеленый человечек и так далее и тому подобное…

— Ты меня не уважаешь?

— Почему? — удивился Витюша.

— Тогда не «выкай», я этого терпеть не могу. И как это, интересно знать, инопланетянин может быть самым обыкновенным. Ты знаешь, кто я такой?..

— Знаю.

— Это как это?! — в свою очередь опешил электрический лемур. — Говори, я с нетерпением жду ответа…

— Ну, во-первых, судя по некоторым признакам, ты, как и я, самец… Так?

— Допустим. А во-вторых?

— А во-вторых, тоже исходя из некоторых наблюдений, ты с планеты Лемурия, — сказал Витюша и чтобы уж окончательно добить разинувшего рот наглеца, добавил, — а следовательно — лемуриец!

Реакция на последние слова была совершенно неожиданной. Нимб над головой пришельца побагровел, глаза из золотых стали бурячно-красными, он затопал ножками, затряс ручками.

— Это неслыханное оскорбление! Я требую немедленного извинения! вскричал вздорный зверек.

— Ну, извини, коли так, — сказал Витюша, — А в чем дело-то?

— А дело, молодой человек, в том, что назвать меня, чистопородного, семизвездного мфусианина ничтожным лемурьянцем, это… это просто шпирт знает, что такое!..

— Шпирт?! — оторопел Витюша.

— Это не надо… Погорячился. Вырвалось… Это ругательство.

И вспыльчивый инопланетянин, волнуясь, поведал солдатику-первогодку о том, что хотя сам он, как подлинный интеркосмист, ничего такого против отдельных лемурьянцев и не имеет, но таки вынужден заметить солдатику, что никакой «Лемурии» в природе нет, и что если он, инопланетянин, и прилетел с планеты по имени Ля-мур, то это вовсе не значит, что его, стопроцентного мфуси, можно обзывать всякими непотребными словами!

— В таком случае — мфуси-руси — бхай-бхай! — высвобождая голову из петли, сказал Витюша и протянул пришельцу из иных миров руку дружбы и помощи.

Вот так они и встретились — два самых несчастных, самых одиноких (ведь даже Борька, даже Борька… эх!..) существа во всех проявленных и непроявленных мирах: советский солдат первого года службы рядовой Эмский и энлонавт мфусианин З.З.З., которого Витюша для простоты произношения стал называть Звонкоголосым Зеленым Зюзиком.

Встречались друзья, разумеется, тайком, исключительно по ночам, в свободное от Витюшиных нарядов время. Закрыв глаза и вытянув руки, как лунатик, для маскировки, рядовой Эмский поднимался на чердак, где его с нетерпением поджидал тот, кому было, как это ни дико звучит, еще хуже, чем даже всем Тюхиным на земле вместе взятым. Однажды, когда они сидели вдвоем на коньке черепичной крыши, терпеливо поджидая рассвет, Зеленый Зюзик открылся Витюше, что именно туда, на восток, туда, где вставала по утрам неописуемая по красоте звезда под названием Солнце, как раз туда и улетел его космический корабль, из которого он, Злополучный Зеленый Зюзик, и выпал по неосторожности, залюбовавшись красотами немецкой земли Тюрингия, а также земли Саксония-Ангальт.

— Из летающей тарелки?! — ахнул солдатик.

— Из гравидискоида. Я сильно ушибся и долго лежал без чувств.

И Витюша бережно обнял Зюзика за плечо и, сочувствуя, сказал, что очень даже понимает его, потому что сам один раз падал с одного очень-очень высокого дерева, а еще солдатик сказал космическому Чебурашке, что если б тот увидал бы его, солдатика, песочинскую Чернушку, желательно, с Третьей горки, то тогда бы он, Зюзик, упал и вовсе бы никогда не очнулся!..

— Увы, увы, — к несчастью, я пришел в себя! — смахивая слезу мягкой звериной лапкой, прошептал Загрустивший Зеленый Зюзик. — Я очнулся, и вот уже которую неделю безуспешно пытаюсь связаться с Кораблем экстраординарным способом.

— Это как это? — поинтересовался солдатик.

— С помощью псевдотелепатии. Ах, если бы ты знал, Витюша, каково это, когда нет связи!.. — и мягко, но решительно остановив открывшего было рот первогодка, горько продолжил, — Но это еще не все! В довершение всех бед, тот, кто остался на гравидискоиде, не знает даже, куда воткнуть кипятильник! Это такой… такой…

— Чудак на букву «м»?..

— Нет, хуже! Это такой тюха, Витюша, что никакой надежды, что связь состоится, у меня лично нет. Зовут его Марксэн и никакой он не уфонавт, а самый обыкновенный бортовой свидетель и очевидец. А самое ужасное заключается в том, что вот уж он-то, Марксэн, уж он-то действительно лемурьянец, самый натуральный, да еще каких свет не видывал!.. Тьфу!.. А ведь, как известно, ни на что путное, кроме самодезинтеграции, эта нация не способна! Поразительно неорганизованный, вздорный и безответственный народ! В отличие от них мы, мфуси, Витюша, стоим на неизмеримо более высокой ступени совершенства. Ну, в частности, мы в совершенстве владеем совершенно непостижимой для непосвященных Великой Тайной Трансформа!..

— А это как это? — захлопал глазами солдатик.

— Ты умеешь хранить тайну?

— Спрашиваешь! Я же принимал присягу.

— Поклянись, что никому не скажешь!