Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину

На море-акияне, на острове Блаженного Вани, стоял себе конь о двух крыльях, об одном златом зубе, о четырех некованных копытах, со вчерашнего все еще соловой масти, в крупное моченое яблоко, по кличке - Пегас, по должности - командир Батареи Управления Миропорядком (БУМ). Прихваченная морозцем лебеда сочно хрумкала на его лошадиных зубищах. Задумчиво помахивая большой умной башкой, конь Василий Максимыч мирно пасся, предусмотрительно подкрепляясь перед долгой и опасной дорогой.

Утренник отпустил. Оттаявшее море зябко плюхало в тумане. Смолкли исторгавшиеся из преисподней звуки, прекратился трус земной. Потерпевшие Тюхин и другой, временами до такой степени непохожий на Тюхина, что его можно было бы принять за Тюхина навыворот, - худые, до сих пор дрожащие от холода потерпевшие, прижавшись спинами друг к другу, как пивные ларьки на Саперном, отогревались на первом за все время их несусветной одиссеи солнышке.

Бесконечно долгое странствие вокруг тьмы подходило к концу.

Товарищ майор благодушно помахивал хвостом, нет-нет да и фыркал от удовольствия и, кося на Тюхина выпуклым карим глазом, как бы с насмешливой отеческой укоризной говорил ему: "Ну что, рядовой Мы, поди уже и забыл, как осчастливил меня из помойного ведра с ног до головы, включительно?! Ничего-ничего - я теперь не в претензии. А что касается провианта, то эмпирейской, гори она огнем, траве забвения куда как далеко до нашенской родимой лебеды!" И он, вздыхая, хрумкал и хрумкал, и от его большого, гомерически сильного, тела валил пар.

Когда багряный, неяркий сквозь дымку, феномен высунулся из-за горизонта наполовину, земля под ногами опять затряслась, только на этот раз так мелко, что зубы зазудели, как это бывает, когда лбом прижмешься к трамвайному стеклу.

- А вот теперь он, похоже, добрался до главного... м-ме... трансмуратора, - вполне будничным голосом откомментировал Григорий Викторович.

- И это... и что? - шмыгнул носом рядовой Мы.

- А ничего хорошего, наказание вы мое! Драпать отсюда надо, и незамедлительно!..

- Ну что ж, я готов, - сказал Тюхин и, сделав умственное усилие, уточнил: - Мы с товарищем майором - всегда... это... готовы. А вот относительно вас, магистр...

- Вы хотите сказать, что Боливар двоих не вынесет?..

- В самую десятку... в яблочко, - сокрушенно подтвердил Тюхин, косясь на камуфлированного под коня вдохновения товарища майора.

- Итак, вы готовы бросить меня здесь на произвол судьбы. Правильно я вас понял?

- Ну... - смешался Витюша. - Так ведь это... ну а что делать-то? Из-за этих крыльев на нем и одному-то...

И слепец-провиденциалист снял свои черные очки и, вздернув бороденку, блаженно зажмурился.

- Тюхин, скажите честно, - мягко сказал он, - ведь поди спите и видите мою лютую погибель. Был бы "стечкин" или на худой конец "макаров" под рукой, так небось бы... м-ме... и не задумываясь, как свои часики навскидку!.. А?.. И ведь каков расклад: положение, как говорят господа революционеры, архикритическое. Боливар, вы правы, двоих категорически не вынесет. Разум нашептывает: да придуши ты его, гада, голыми руками подумаешь, одной нечистью на свете меньше станет... Ведь говорит же, ну сознайтесь!..

- Говорит! - вздохнул Тюхин.

- И - браво! И - молодцом!.. Вы что думаете, я тут вам морали собрался читать?! Да на вашем бы месте... м-ме...

Он заморгал глазами, седая эспаньолка его маленько затряслась - от смеха ли, от плача - поди разбери этого ирода, такого же, как Тюхин, сутулого, испещренного несчетными шрамами, боевыми и трудовыми.

- Ну так а что делать?! Ну это... ну давайте проголосуем...

- Браво-браво-браво! - задумчиво глядя на солнце, сказал Зоркий. Вот он вам - плюрализм! Так сказать, демократия - в действии!.. Эй, Василий Максимович!.. Товарищ майо-ор! А вы, ежели не секрет, за кого: за либералов, али за коммунистов?.. Ах, вы за беспартийного с некоторых пор марксиста Тюхина!.. Виктория, Викторушка! Ваша взяла. Полномочный представитель темных сил опять оказался... м-ме... в меньшинстве... Увы, увы! Прискорбно, как говорится, но факт, полноводный, впрочем, как река. Так и хочется, Тюхин, припасть к ней воспаленной губой и - напиться, ах напиться, как только вы умеете!.. Но вот ведь какая незадача, несообразительный вы мой: избавиться вам от меня, как это не прискорбно, не удастся! Ни сегодня, ни завтра, ни, как подсказывает мой третий глаз, через грядущие... м-ме... тысячелетия!

Вибрация усилилась, почва под ногами опасно всколыхнулась, они отпрянули друг от друга, как чужеродные, но тут же, ловя равновесие, потянулись в невольные объятия с беспомощно простертыми руками.

- Да чего вы тут несете?! - вскричал Витюша. - Прямо чушь... ерунда какая-то!.. Ой, да держите же вы меня!..

- Какая же, к чертям собачьим, чушь?! Да вы что - не дуалист, что ли?! И не хватайтесь вы за меня, сам еле стою!.. Ого, а вот и митютюрки летят!.. Нет, ведь это надо же - мы гибнем, а они..

- Кто-кто?!

- Митютюрки короткохвостые, тютюнорские!.. Да вон же, вон они!..