Без Царя…

– Обещай! – выпалила внезапно старшая сестра, перегнувшись через стол и хватая меня за руку, отчего зелёный горошек вылетел на скатерть, – Непременно пообещай мне!

Растерявшись, вздёргиваю бровь, понимая, что полностью утратил суть разговора.

– Обещай, что всё будет как раньше! – быстро говорит она, отчего брови у меня залезли куда-то на лоб. Через пару минут понимаю отчётливо, что она невесть с чего вздумала идеализировать наше детство, представляя его чем-то сусально-пряничным.

… благо, она сама себя и заговорила, а потом и заспорила… Так что я, отговорившись делами, сбежал из-за стола, и подхватив саквояж, вышел прочь из дома.

Поколебавшись немного, решил всё ж таки не брать извозчика, а считать этот маршбросок за тренировку.

– Лёгкий спарринг проведу вечером, – постановил я, поудобнее перехватывая саквояж, – и хватит! Даже не спарринг, а просто связочки поотрабатываю, в полнакала.

Я постоял, вздохнул и пошёл на очередную встречу с очередным коллекционером. Тот случай, когда важны не деньги, а хорошие отношения с человеком, имеющим выход на научные круги Западной Европы. Не Бог весть что, но при необходимости можно ссылаться на знакомство, и глядишь, да и поможет! По крайней мере, буду выглядеть не непонятным Гаврошем из варварской России, а вполне респектабельным молодым человеком, что уже в плюс.

А потом был бокс, где я, забыв собственное же обещание, поотрабатывал не «связочки», а провёл двенадцать раундов спарринга с меняющимися партнёрами. Потому что… потому что потому! Потому что мне шестнадцать, и эмоции частенько берут верх над мозгами!

– … нет, Алексей Юрьевич, вы подумайте, всерьёз подумайте! – обдавая вкусными алкогольными парами шустовского завода, убеждал меня Сергей Тимофеевич, крепко вцепившись в локоть и никак не желая расставаться.

Я обещался «непременно» подумать, но признаться, карьера профессионального атлета и тренера, навязываемая собеседником, ничуть меня не прельщает! Однако Сергей Тимофеевич хочет от меня обещаний, и настойчив так, как бывают настойчивы нетрезвые люди, притом привыкшие к безоговорочному послушанию подчинённых.

– … биографический жанр сильно недооценён, – бубнит с другой стороны Иван Иванович, приятно пахнущий мадерой и бужениной, – Вы, голубчик, должны положить все силы…

«– В морду бы тебе, бубниле мудацкому! – со злостью подумал я, – Да с приложением всех сил! Всем-то я должен!»

Но делаю почтительный вид, ухитряясь уважительно внимать как Ивану Ивановичу с прозаической фамилией Иванов – историку, филологу и театральному критику весьма правых взглядов, так и Сергею Трофимовичу, с не менее прозаической фамилией Морозов, фабриканту и меценату со взглядами сравнительно левыми. А в голове у меня только…

«– … какого чёрта!» – и больше никаких связных мыслей. Отцы основатели[11] Русского Гимнастического Общества, имеющие собственно к спорту отношение весьма отдалённое, за каким-то чёртом решили проведать своё детище.

Отмечали, как я понял, очередное пополнение Кустарного музея[12] проведённое не без помощи Ивана Ивановича. Отметили как следует в ресторане, а потом… да собственно, вот они! Рассказывают, кому и сколько я успел задолжать. А я такие разговоры до скрежета зубовного не люблю…

Но молчу и улыбаюсь. Несмотря на всю нелепость ситуации, и всё моё неприятие навязываемых в алкогольных парах «долгов», в ряду коллекционеров любого рода они Фигуры! А мне это ох как надо…

– … Олимпиада двадцатого года будет нашей! – горячится Сергей Тимофеевич, всё сильнее повисая на мне, – Московской!

«– О-о, как вас по жаре развезло-то», – озадачился я, выискивая глазами сопровождавших Морозова слуг. Нашёл, и понятливый крепкий лакей, помедлив секунду, подошёл чуть сбоку и оценил состояние хозяина.

Сдав лакеям… или кто они там? В общем, отделавшись от «отцов-основателей», я вздохнул свободней и повёл ноющими плечами. Держать их приподнятыми двенадцать раундов и так-то задача не из простых. А после того, как у меня на руках отвиселись ни разу не стройные «отцы», ломит плечи ничуть не шуточно.

После общения с отцами-основателями настроение у меня такое… человеконенавистническое!

– Да уж… – тяну вслух, – полюбили меня сегодня в мозги!

Глянув на сгущающиеся сумерки, морщусь и решаю, что завтра обойдусь без тренировок. Всерьёз опасаясь, что какой-нибудь мордатый сиротинушка, затянувший песню о голодающей лошадке и о том, что овсы нынче дороги, может получить в раззявленное хлебало, да со всей классовой ненавистью, я решил немного пройтись пешком.

– До Тверского бульвара через дворы пройду, а там извозчика возьму, – постановил я и фланирующей походкой направился через дворы, разглядывая образчики каменного зодчества и дворики, украшенные кустами сирени и образцами зодчества уже деревянного, то бишь сарайчиками, сараюшками и деревянными нужниками для прислуги.

– Мерещится, что ли? – как бы невзначай полуобернулся я, окидывая взглядом особо живописный сортир, возле которого скалила зубы недоверчивая кудлатая собачонка, охраняющая стратегический объект, – Да вроде никого.