Без Царя…

– А… кхе… – он отстранился недовольно, но служанка уже успела выучить слабые места своего нанимателя, и не унималась.

– Оно ведь не просто так, Юрий Сергеевич! Не просто травки в водочку бухнуть, а по всей науке! – тараторила Глафира, не давая ему вставить слов, – Да чтоб собрано было в надлежащее время! Это сейчас уже надо присматривать, чтоб в полной, значит, уверенности быть!

– А… – задумался дражайший родитель, вовлекаясь в увлекательную дискуссию о наливках, настойках и запотевших (строго со льда!) стопочках, – кхе! Эта…

– Ну вы как всегда правы, Юрий Сергеевич! – всплеснула руками Глафира, – Вот чтоб без вашего ума мне делать?

Папенька ничего не понял, но на всякий случай приосанился и выпрямился на стуле, приняв молодцеватый вид и разглаживая усы.

– Вот так вот… – одними губами прошептала Люба, глядящая на отца с тоской, – а ведь когда-то…

… а я вот так и не смог вспомнить, а было ли это «Когда-то»?

Наконец ужин закончился, Глафира увела мычащего и пускающего слюни родителя в спальню, а я, стянув с себя осточертевший мундир и пропотевшее бельё, ополоснулся наскоро под холодной водой и ушёл к себе в комнату, пожелав предварительно сёстрам спокойной ночи.

Выключив свет и распахнув настежь окно, я опёрся локтями на подоконник, и некоторое время бездумно смотрел во двор, где в сгущающихся сумерках ещё играли во дворе дети, а хозяйки доделывали свои дела, снимая с верёвок бельё и загоняя курей в курятники.

– Тысяча девятьсот семнадцатый… – сказал я зачем-то вслух, закрывая наконец окно и задёргивая шторы, – вот они и настали, интересные времена! Тик-так… тикают часики Апокалипсиса.

Настроение, и без того не самое лучшее после семейного застолья, стремительно покатилось вниз. Опять начало казаться, что всё зря, и что все мои далеко идущие планы не значат ровным счётом ничего!

Окончание гимназии экстерном в «почти шестнадцать» и поступление в университет. Предстоящая свадьба Любы, выходящей замуж за блестящего морского офицера. Все мои планы на «после России»…

… всё может идти к чёрту! Один единственный выстрел в охваченной революционными событиями Москве, одна тифозная вошь, подхваченная «Испанка» или любая другая трагическая случайность, и все мои планы полетят в пропасть! Но я переборол минутную слабость…

– Так… – поудобнее умащиваю седалище на венском стуле и подтягиваю к себе карту Москвы, а затем открываю папку с газетными вырезками и начинаю работу. Карта потихонечку обрастает пометками, которые правятся по многу раз…

… а я заучиваю наизусть не просто карту Москвы, но и все те места, которые в ближайшей перспективе могут стать опасными и…

… многообещающими. По ситуации, которая во времена революционных потрясений может меняться ежечасно. Казармы и полицейские участки, вокзалы и все подходы к ним, с мало-мальски значимыми зданиями.

… особняки политических деятелей, будь то чиновники, депутаты Думы или оппозиционеры.

… схему железных дорог в Москве и Подмосковье, речные пристани и все те места, где есть стоянки извозчиков.

… гетто и воровские притоны, скупки краденого и контрабанды.

Всё по возможности – с телефонами и адресами, именами и фотокарточками, вырезанными из газет или за малую мзду взятые в полицейских участках. Я не знаю, что из этого может пригодиться во времена Апокалипсиса, но не просто запоминаю…

Кривые, косые планы, наброски в несколько строк, стрелочки от особняка банкира до здания банка, и кратко – кто покровитель, чем могут надавить, если ли родные… и так во всём. Политики и генералитет, банкиры и заводчики, уголовные авторитеты и скупщики краденого, консулы европейских государств и университетская профессура.

Кто где и на что живёт, какие имеет политические взгляды и действительно ли эти взгляды таковы, есть ли связи с иностранными государствами и родственники за пределами Российской Империи. Схемы, планы, карты, наброски в тетрадях. Два ящика письменного стола, запертых на ключ.

Полюбопытствует кто? Ничего страшного! Честолюбивый молодой человек хочет выстроить удачную карьеру. Бывает.

А так…

… мне шестнадцать, и хотя я гордый обладатель аттестата зрелости и студент Императорского Московского Университета, это не делает меня совершеннолетним. Я официально эмансипирован, но по-прежнему несовершеннолетний! Дурацкая ситуация… но какая уж есть.

Всё, что я могу в настоящее время, так это зарабатывать репутацию и обрастать связями. Даже поступление в Университет… уж на что я не знаю истории, но помню, что с осени семнадцатого года занятий в Университете фактически не было. Были митинги, заседания, революционные штабы… но не занятия. По крайней мере, в должном объёме.

Да и чёрт с ними! Мне нужна репутация студента. Не гимназиста и даже не человека, уже окончившего гимназию, а именно студента. Я по-прежнему намереваюсь получить высшее образование, а зная немного европейскую психологию и бюрократию, продолжить учёбу, пусть даже и в другой стране, мне будет много проще, чем поступить с ноля.