Без царя в голове

— Вот то-то и оно, Михалыч, что потом они нам под кожу влезут, другого Селима найдут и снова своим делом займутся. Нужно надежно, чтобы никаких шансов не было на спасение. Серьезный разговор требует серьезных ставок. Селим, жить хочешь?!

— Угм-м-м, — бешенно заморгал Селим, памятую о запрете на разговор.

— Тогда сейчас, Селим, ты четко и ясно в нескольких словах прикажешь своим абрекам выйти сюда, сложить оружие и потом по очереди связать друг друга. Все понял? Умница, моргаешь прямо как персидская княжна. Давай командуй!

— Абреки, не убивайте царя, выйдите сюда, сложите оружие и свяжите друг друга! А кто не сделает этого, того я сам казню-ю-ю! — завизжал Селим, чувствуя как булатная сталь сильнее уперлась в горло.

Бандиты недовольно переглянулись: не подобает гордым горным орлам вот так постыдно складывать оружие из-за трусости своего господина. Стиснули рукояти кинжалов, аж костяшки побелели, злобно зыркают исподлобья, зубами скрипят, еще миг и в атаку ринутся, наплевав на приказ. Только что найденный выход, стремительно превращался в тупик.

— Ваше Величество, они оружия не бросят, быть драке, — деловито сообщил Михалыч, бегло окидывая взглядом предстоящее поле боя.

— Не будет драки, мамой клянусь, — завопил Селим-бей, явно мечтавший немедленно расправиться с обидчиками. — Никто вас не тронет, спокойно дойдем до лифта, там вы к себе, мы к себе! Никто никому ничего не должен, никаких обид, клянусь Аллахом! Ты победил, как мужчина, я принимаю свое поражение смиренно, — заливался соловьем бандит, не желавший в столь ранний срок расстаться с жизнью.

— Понимаешь, Селим, есть одна проблема. Стоит нам расстаться, и ты меня точно прирежешь, — посетовал Иван. — А если я сейчас тебя прирежу и бандитов твоих положу, будет время подготовиться к следующей встрече с подобным тебе. Усек проблему?

— Не убивай, мамой клянусь, не буду тебя убивать, не буду башка резать, кишки на шампуры мотать! Ой, что я говорю, не слушай, царь! Мы же как братья, пощади! — перепугался Селим, решив, что русский царь немедленно перережет ему глотку.

— Как братья, говоришь? — заинтересовался Иван. — Отличная идейка!

Вспомнился Ивану рассказ Кахи про обычаи гор, в тот раз он долго смеялся над этим и называл все рассказанное несусветной глупостью. Каха на него сильно обиделся и приплел к разговору Аллаха, именем которого клянутся лишь в крайнем случае.

— Эй, ты что задумал? — насторожился Селим, не представляя, что еще пришло в голову этого проклятого гуяра.

— Не дергайся, а то порежешься! — нервно хохотнул Иван, схватил Селима за руку и быстро полоснул по ней ножом.

— А-а-а-а, убивают! — испугался Селим, увидев кровь.

Иван моментально полоснул себя по руке и крепко обнял Селима, прижав свою рану к его порезу.

— Вот теперь, Селим, ты меня точно убить не сможешь! — громко захохотал довольный Иван, — Маму я твою не знаю, а вот Аллаха прогневить ты вряд ли посмеешь.

— Это почему? — насторожился Селим.

— Братья мы теперь кровные или ты не въехал, что мы с тобой только что породнились? Все видели, все в курсе? — Иван задрал руку Селима, как рефери на ринге, демонстрируя нукерам свежие кровоточащие раны. — Аллах свидетель — русский царь и Селим-бей кровные братья.

— Ты не мусульманин! — попытался спасти положение Селим. — Такое братство недействительно, Аллах запрещает!

— Врешь, собака! На Аллаха напраслину возводишь, ни в жизнь такого не было, чтобы кровное братство чей-то бог запрещал. Абреки, кто Аллаха не боится, пусть скажет, что наше братство с Селимом недействительное!

— Эй, собаки, бистро сказали! — завизжал Селим, чувствуя, что удавка неожиданного братства все плотнее стягивается вокруг его шеи.

Абреки насуплено молчали. Сказать то, что велит хозяин — получишь много денег, девушек молодых, власть и почет. А с другой стороны — Аллах проклянет, люди пальцем показывать будут, с молодой женой в постели ничего не получится, шашлык поперек горла встанет. Подумали гордые горцы, вздохнули тяжко и промолчали, пряча взгляд под нахмуренными бровями.

Иван сжал руки над головой и поприветствовал абреков.

— Все, братья, мир народам, земля крестьянам! Давай, Селим, шашлык есть, пока не остыл! — предложил Иван ошалевшему Селиму. — А ты, Михалыч, пушечку не опускай до особого моего на то указания, — негромко распорядился Иван.

Селим озабоченно покрутил в руках четки, поморщил лоб и склонился к царю.

— Слушай, царь, так нельзя, — прошептал он еле слышно. — А как же мой авторитет? Получается, что ты меня на гоп-стоп взял, а я тебя еще и шашлыком угощаю, это же позор! Что я людям скажу?

— Селим, скажи как есть, зачем огород городить? У нас с тобой дела? Дела! Мы с тобой компаньоны? Компаньоны! Значит что?

— Что? — автоматически повторил Селим, не успевая за Ивановой мыслью.

— Нужно укреплять взаимовыгодные связи.

— Нужно? — подозрительно нахмурился Селим. — А зачем? Ты мне платишь и все, чего нам укреплять?

— Нет, Селим, так дела не делаются. Что значит я плачу? За что я плачу?