Без царства земного (СИ)

- Кажется, понял. Но это требует многих трудов, сестра, и моих скромных знаний тут недостаточно… И я даже не знаю, решусь ли справляться у более ученых мужей, нежели я сам.

- Ты тоже не хочешь разглашать, - догадалась Феано. - Но что ты прочитал?

- Подожди, дай мне сперва табличку. Или, позволь-ка…

Феоктист, не дожидаясь разрешения, схватил восковую табличку с настенной полки, где они лежали стопкой. Там уже было что-то записано, но евнух не задумываясь стер сестрины пометки другим концом стилоса и, усевшись обратно, принялся быстро писать свое. Почерк у него был каллиграфический.

Он заполнил всю табличку и только тогда поднял глаза. Улыбнулся извиняющейся улыбкой.

- Я тебе пришлю чистых табличек. И папируса, наверняка тебе нужно, - сказал Феоктист. - У нас в ведомствах этого добра предостаточно.

Феано кивнула, сжав губы. Она обхватила ладонями локти: ее зазнобило.

- А теперь, может быть, ты соизволишь поделиться со мной своими учеными мыслями?

- Конечно! Прости, - Феоктист рассмеялся и, поднявшись, пододвинул ей стул. Они уселись рядом, и молодой евнух опять зашелестел свитками, переворачивая их ловко и осторожно.

- Первое - они на двух языках, древнегреческом и древнеперсидском. Это ты, конечно, поняла. Еще вероятно, что текст на одном языке дополняет текст на другом, поскольку они не могут быть не связаны…

- Я подумала, что персидский текст - копия эллинского, - заметила Феано. - Объем примерно одинаков.

- И я сперва так же решил, - Феоктист кивнул. - Это логично. Но тексты разные, хотя составлены современниками.

Феано вздохнула.

- Главное - о чем там идет речь, дорогой брат! Имеют ли эти свитки вообще какую-то ценность, или я просто обманулась?

Вместо ответа Феоктист быстро перевернул пару папирусных листов и указал стилосом на одно эллинское имя. Потом на то же имя в другом месте; и еще на одно, стоявшее рядом.

- “Артемисия”, - дрожащим голосом прошептала Феано. - Артемисия!.. А второе имя - “Ксеркс”! Отец нам рассказывал их истории, как сказки на ночь, помнишь? А потом я сама прочитала у Геродота! Ксеркс был великим царем Персии, а Артемисия была правительницей, кажется, в Карии! Она была не только царицей, но даже воительницей и советницей самого Ксеркса!..

- Верно, - Феоктист кивнул. - И мне думается… что ты нашла записки ученого язычника, жившего во времена этих царя и царицы. Или нескольких людей из ближнего круга Ксеркса или Артемисии.

- Но это же страшно давно! - Феано была потрясена. - Я не вспомню точно, но…

- Они жили почти за пять веков до христианской эры, - сказал Феоктист. - Более тысячи лет назад. Просто поразительно, как эти папирусы не истлели.

- Ну, может, сами папирусы новее… хотя все равно должны быть очень старые, - сказала Феано. - И мне жаль, что я так и не осмотрела дом получше. Возможно, там припрятано что-то еще более ценное?

- Возможно, - согласился Феоктист. Феано с неприятным чувством подумала, что об участии Эйрика он за все время не сказал ни слова, - как будто наемник был всего лишь орудием своих господ. Хотя такое отношение было обычным для ромеев.

Но тут же она забыла о своей неприязни, услышав следующие слова брата.

- Ты сказала - тебе почудилось, будто эти тексты имеют какое-то отношение к нам? И ты слышала в том заброшенном доме… м-м… зов мертвых?

Феано кивнула. Феоктист произнес это с некоторой насмешкой; но он, однако же, вполне серьезно относился к ее ясновидческому дару.

- Вполне может быть, что ты не ошиблась. Ты знаешь, что в границах области, которая именовалась Карией, лежит наше собственное имение? Я интересовался этим вопросом, когда изучал родословную Мелитов в архивах, - похвалился Феоктист. - В двух днях пути от нашего поместья находится мраморная гробница царя Мавсола, которую почитают чудом света. Там был древний город Галикарнас, где и правила царица Артемисия. У Мавсола также была супруга Артемисия, но эти двое жили гораздо позднее…

Юноша задумчиво почесал стилосом в затылке.

- Я ездил смотреть эту гробницу: ее именуют мавзолеем, и она поистине великолепна. А вот от древнего города мало что осталось.

- Ты мне ничего об этом не рассказывал, - холодно заметила Феано. Ее в который раз больно уколола мысль, что ее брату, хоть он и евнух, позволено гораздо больше, чем ей самой.

- Может быть, мы еще и побываем там вместе, - великодушно ответил Феоктист. - Все это - империя, а вся империя наше имение, милая Феано!

Тут Феано взглянула в заплетенное глицинией арочное окно, которое выходило во двор. Она ахнула: уже взошла луна.

- Как же мы засиделись! Идем, я провожу тебя спать, - девушка быстро встала. Потерла лоб: у нее даже голова заболела после такого суматошного дня.

Феоктист быстро и аккуратно сложил свитки в первозданном виде, убрав в футляр и ящик. Он сказал:

- Я заберу эти папирусы с собой. Ты согласна? Мне нужно изучить их получше, да и не след хранить их у девицы под кроватью.

Феоктист обаятельно улыбнулся, сразу напомнив ей отца. Феано серьезно кивнула.

- Хорошо. Только смотри не потеряй; и рассказывай мне все.

- Даю слово, - ответил брат, приложив обе руки к сердцу.