— Святой вы человек, — сквозь слезы проговорила миссис Окстон. — Думаю, вы сами с этим справились.
И это действительно было так. Когда он обернулся и увидел в дверях Элинор, его глаза округлились. Потом он улыбнулся ей, его глаза зажглись озорством, полным герцогской гордости.
И Элинор сделала то, что сделала бы любая помешанная на герцогах женщина.
Она бросилась в его объятия и начала жизнь, полную безумия.
Это означало, что теперь она была счастлива.