Без ума от тебя

— Моей матушке следовало бы сделать очень многое. — Куинн подвинулась, освобождая место для Ника. Кэти тем временем беспокойно суетилась у ее ног. — Например, зажить настоящей жизнью. Думаю, это одна из причин, по которым я оставила у себя Кэти… — Она улыбнулась собаке, но ее улыбка тотчас увяла, — …и ушла от Билла. Я бы не хотела на склоне лет уподобиться своей матери — разъезжать вместе с лучшей подругой по гаражным распродажам и иметь мужа, который предпочитает смотреть в телевизор, а не на меня — а ведь именно этим закончился бы мой брак с Биллом. Мне нужно гораздо больше. Радость. Страсть.

Ник облокотился о подушки, положив руку на край тахты, но не прикасаясь к Куинн — это не привело бы ни к чему хорошему, так далеко заходить не следовало, — и смотрел, как в такт словам ее мягкие губы раздвигаются и смыкаются вновь. Он почувствовал, как учащается его дыхание. «Это глупо, смывайся отсюда», — снова сказал себе Ник и постарался отделаться от мыслей о губах Куинн в тот самый миг, когда она говорила:

— Я хочу стать другой, новой, заметной. Хочу стать Зоей.

— Пожалуй, эту часть можно пропустить, — пробормотал Ник.

— Думаю, Кэти явилась мне как знамение. Понимаешь, будто сама судьба велела мне зажить настоящей жизнью. — Куинн опять улыбнулась и добавила: — С судьбой не поспоришь..

Ник вновь потерял нить разговора. Он всегда ощущал тепло Куинн, пронизывающее все, что ее окружало, но в течение двадцати лет это тепло представлялось Нику чем-то вроде ласки домашнего животного, смышленого и совершенно безвредного. Но теперь, когда ее губы улыбаются так чувственно…

— Ник? — Куинн чуть подалась вперед, и ее волосы упали на спинку тахты. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Ее голос доносился откуда-то издалека. Стоило Нику шевельнуть пальцем, и он прикоснулся бы к ней. Всего лишь пальцем. Легкое движение — и пряди ее волос скользнут, словно шелк, прохладные и гладкие. У Ника перехватило дыхание.

Глаза Куинн расширились, и Ник вдруг поймал себя — нет, они оба поймали себя на том, что смотрят друг на друга не отрываясь, долго, слишком долго, словно загипнотизированные. И чем дольше они смотрели, тем более испуганными становились глаза Куинн. Ее мягкие губы раздвинулись, она пылала жаром, которого Ник даже не подозревал в ней. Куинн. Он начал наклоняться, притянутый ее теплом, и у него закружилась голова от желания прикоснуться к губам этой женщины. Куинн закрыла глаза и подалась вперед, такая близкая и доступная. Слишком доступная. «Прекрати», — сказал себе Ник, но продолжал наклоняться, впитывая ее тепло. И тут на улице хлопнула дверца машины, Кэти тявкнула, и Ник отпрянул.

— О, черт! — Он выпрямился и отодвинулся, отчего Куинн едва не упала вперед, а Кэти испуганно забилась под столик.

«Ты совсем потерял голову», — подумал Ник.

— Ладно, — бросил он вслух, выдавая свое волнение лишь чуть охрипшим голосом. — Ничего страшного не случилось. Ты не виновата. Ты ничего не делала. Мне очень жаль. Все это из-за тахты. Я должен идти.

Куинн глубоко вздохнула. Ник старался не смотреть, как вздымается и опадает ее розовый свитер. «Маникюрные ножницы, — напомнил он себе. — Сестра жены. Лучший друг. Женщина Билла».

Ничто не помогало.

— Может, это из-за меня, — едва слышно пробормотала Куинн. — Может, это моя вина. Сегодня я уже не та, что прежде. — Она сглотнула, и от движения ее шеи мысли Ника вновь помутились.

— Ничего подобного, — отрезал он. — Мне пора. — Он двинулся в обход тахты, и в тот же миг вошла мать Куинн и завопила.

Глава 4

Потребовалось несколько минут, чтобы разобраться в происходящем, поскольку смущенный Ник лепетал какую-то несуразицу.

— Ничего страшного не случилось, — проговорил он, а Куинн, приподнявшись, сказала:

— Мама, все в порядке, это всего лишь мы.

— Мы? — изумилась мать.

— Никаких «мы». Здесь Куинн и я. Порознь, — ответил Ник.

Потом из гаража пришел отец Куинн и спросил:

— Какого черта?

И Ник подумал: «Хороший вопрос».

— Чем вы здесь занимаетесь? — Мегги Маккензи посмотрела на Куинн и Ника и перевела взгляд на пол своей кухни, заваленный мешками. Освещенные лампой, короткие волнистые рыжие волосы Мегги окружали ее миловидное встревоженное лицо огненным ореолом. — Что это за мешки? Почему в комнате темно?

— Привет, Ник. — Ее супруг, прищурившись, всматривался в полумрак гостиной. В той неторопливости, с какой он произносил слова, угадывалось подозрение. Джо Маккензи, крупный, начинающий лысеть мужчина, чуть полноватый, был в целом типичный крепко сбитый мастер-электрик. Он буквально излучал неудовольствие по поводу присутствия Ника.

Ник его понимал, поскольку и сам был не слишком доволен собой в эту минуту.

— Привет, Джо. Я уже ухожу. Спокойной вам ночи. Куинн все объяснит.

Он обошел Мегги стороной и направился к двери, надеясь слинять, прежде чем она успеет задать еще какой-нибудь вопрос. Например: «Чем ты занимался на этой тахте с моей дочерью?»