Без ума от Венсана

Однажды вечером, - в тот день по-настоящему похолодало, - у нас была назначена встреча в семь часов перед кинотеатром «Сен-Жермен», мы собирались посмотреть «Дурную кровь»[9]. Я за стойкой кафе пью чай, вижу его за окном на скамейке; наконец, он меня замечает, поднимается, на нем куртка с меховым воротником, в руке скейтборд. Он кажется довольно оживленным. Он говорит мне, что забыл все случившееся прошлым вечером и просит рассказать ему о том фильме, который мы вместе смотрели несколько дней назад, «Вне закона»[10]. Я счастлив, что смотрю вместе с ним этот новый фильм, который хотел посмотреть вместе со мной Т.: потеря сознания во время падения с парашютом, сумасшедший бег под песню Боуи, разговаривающий мертвый чревовещатель... Счастье. Мы идем ужинать во вьетнамский ресторан на рю Пренсесс. Он говорит мне, что должен пойти на какую-то вечеринку, я прошу его все-таки заглянуть на несколько минут ко мне, мы раздеваемся и ложимся в постель, он говорит, чтобы я не трогал его член, он сам подрочит мне при условии, что я не буду на него смотреть, я закрываю глаза, приоткрываю их: он вытянул ко мне ладонь, приблизив ее к моим векам, их не касаясь и отбрасывая на них тень; в какой-то момент - я не знаю, чем именно, губами или языком, - это всего лишь какая-то секунда, - я чувствую, что он пробует мой член. Я кончаю, говоря ему: «У меня нет права на тебя смотреть, но ты же на меня смотришь?». Уходя, он становится на колени, чтобы потереть мне член меховым воротником своей куртки, он говорит, что одолжил ее у Флоранс, и теперь она, не зная того, будет кутаться в запах моего члена.

Настолько запоздал в этой тетради, что должен теперь рассказать о двух вечерах с Венсаном, каждый из которых словно обратная сторона другого. Несколько дней до первого вечера я не переставал спрашивать себя, как прийти ему на помощь, я даже проконсультировался с Эди, психиатром, который выдал ему свидетельство о годности к службе, и мы пришли к заключению, что ничего нельзя сделать. Когда настал тот день, я, - найдя его опустошенным незнамо каким наркотиком, одетым, как сутенер, ошалевшим после кинотеатра и задающим мне вопросы семилетнего ребенка, а потом пускающим слюни в ресторане, не в силах притронуться к блюду, которое он, веря, что голоден, заказал, - бросаю его на Елисейских полях на станции метро «Франклин-Рузвельт» и иду дальше пешком до своей станции «Клемансо». На пересечении одного из коридоров он вываливается мне навстречу и говорит, что так расставаться нельзя. Уходя, я подумал, что больше никогда не увижу Венсана, каждый шаг между этих двух станций еще на одну отметку опускает железный занавес между нами. Я говорю ему, что принимаю то, что наши отношения не удались, но они перешли приемлемые границы. Мы прислонились каждый к своей стороне туннеля, меж нами идут группы путешественников. Венсан снова уходит. У меня внезапный прилив доброты. Отправляюсь на его поиски: тут три возможных пути по коридорам, в двух первых его нет, в третьем он оказывается прямо передо мной, я спрашиваю себя, узнает ли он мои шаги, он не оборачивается, я говорю ему: «Венсан?» и замечаю, что он в слезах.

Одним прекрасным утром я направляюсь в лавку, в которой сначала увидел, а потом возвращался, чтобы увидеть вновь, пресытиться и потерять интерес к этой столь понравившейся мне картине, на которой изображен юноша с хмурым лицом, в черном костюме, - он заставляет меня думать о Венсане, - лежащий на голом плиточном полу и чертящий мелом непонятные линии. Я много дней прохожу мимо и вижу, что картина исчезла с витрины. Но мое веселое настроение заставляет меня думать, что удастся воспротивиться ожидаемому разочарованию, и я захожу в лавку. Торговца нет, его замещает некая женщина, которая меня никогда не видела. Я начинаю с того, что спрашиваю цену другой картины, а также о том, могу ли пройти вглубь магазина, который представляет собой тесный коридор с увешанными стенами. Вскоре я замечаю очень большую картину, самую большую, она стоит на полу и повернута к стене. Я жду, когда женщина повернется ко мне спиной, чтобы небрежно перевернуть и узнать картину: в уголке прикреплена маленькая красная табличка, которую я сразу же прячу в кармане. Я окликаю продавщицу: «А эта вот сколько стоит?» - «Ах, эта, она уже продана». Я спрашиваю: «Какому-нибудь антиквару?» - «Нет, она скоро отправится за границу; почему вы спрашиваете? Она вам нравилась?». Я выхожу из магазина подавленный.

Такое сильное желание смотреть, как Венсан танцует, - (я пьян), - как он качается на своих волнах.