(Без)условная любовь (СИ)

— Коть… — Марина окликнула самого настоящего ершистого Котенка, дождалась, пока та взгляд на нее переведет, улыбнулась грустно… — А может это судьба? Может она вам второй шанс дает? Ты же за столько лет не смогла ему замену найти… Подожди, не перебивай… Такую, чтобы сердце пело, как в семнадцать. Вот и он, может, не смог… А теперь вы снова встретились. И вам хотя бы с обидами своими разобраться для начала, а уж потом…

— Он даже не извинился, Марин. Даже не извинился… Он не считает, что тогда плохо поступил со мной. Наоборот, еще и меня обвинить пытался…

— То есть, если бы он извинился, ты…

Кате захотелось язык прикусить. И зачем ляпнула? Теперь Марина не отстанет ведь.

— Я согласилась бы с ним жить по соседству и просто по-человечески общаться. Это все. И не смотри на меня так. А что касается моей неспособности ему замену найти… Зря ты так. Все я нашла…

Спорить дальше и что-то доказывать Марина не стала. Зачем, если обе понимают, что сказано это было больше для сохранения твердости своих убеждений… в своих же глазах?

— А вот это, думаю, Сережу больше всего порадует, — прекрасно осознавая, что разговор продолжать смысла нет, Марина решила перевести тему. Встала с кровати, опустилась на колени, пошарила под ней, с шуршанием достала оттуда коробку, открыла… — Больше звездного неба он любит только Звездные войны, вот мы с Леней и решили, что космический шаттл ему крайне необходим. Он пока разобран, но будет, чем заняться, пока лето…

Марина улыбнулась, Катя улыбкой же и ответила. Подарок действительно был отличным. Как и все в этой комнате. Вот только сосредоточиться на этом младшая Самойлова теперь не могла…

* * *

В голове крутилось это «за столько лет не смогла ему замену найти… такую, чтобы сердце как в семнадцать пело…».

Правда это была. Чистая правда, пусть и горькая. Не смогла, хотя пыталась, чего уж греха таить? Но разве ж это грех, когда тебя предали и ты стараешься снова жить научиться?

Первый год в университете Катя провела, даже не задумываясь о том, что вокруг нее много замечательных парней и один из них мог бы помочь напрочь забыть о трагической первой любви. Ей было просто не до того. Самойлова ушла с головой в учебу, а еще бегала на приемы к психологу — из иммигрантов, которая, казалось, помогла ей во многом разобраться, многое простить и отпустить. Но вот в чем парадокс — даже Лене ее грехи отпускать было проще, чем Андрею… его… один…

Желания мстить бывшему у Кати не было. Был всепоглощающий страх, ведь она четко осознала: любить — это почти всегда больно.

Исключение — ее семья. Самые родные неродные люди, которые никогда ничего не обещали, а просто делали. Уже в Америке к Кате наконец-то пришло осознание своего заблуждения насчет роли в большой семье Самойловых. Здесь не бывает лишних людей. Здесь все — необходимые. Каждый — центр вселенной тех, кто окружает. Независимо от того, кем он был рожден и как в эту семью попал.

А еще только в Штатах прошел страх «повторить судьбу матери». Они все же разные люди. Очень разные. И ее образ навсегда останется тормозом для Кати в ситуациях, несущих риск, вот только… Такая мать — не повод запрещать себе жить.

Но вот что касается парней… доверия к ним не было. Исключение было единственным — Питер. Он всегда был особенным для Кати. Близким по духу, теплым, искренним. У психолога на приеме Катя не плакала — приходила туда с чувством опустошения, выходила — с надеждой, а вот на плече у Питера… Было пролито много слез. И по Андрею, и по учебе, и по собственной надуманной глупости.

Он никогда не отказывал в поддержке, рвался даже полететь в Украину и там поговорить с Веселовым по-мужски. Катя еле отговорила — не хотела разборок. Хотела просто забыть, перестать бояться и начать заново.

Рискнула уже на втором курсе университета. Это был одногрупник, которому очень приглянулась милая Китэн с забавным акцентом. Видимо, ей суждено было всегда оставаться Котенком — независимо от страны и возраста. Даже тут, в Америке, эта кличка приклеилась к ней намертво.

Одногрупника звали Льюис. Он был местным. Очень солнечным и милым парнем. Видел, что девушка относится к нему насторожено, но все никак не мог понять, в чем причина. Он-то повода не давал. Добивался внимания долго и самоотверженно, не имел злых помыслов. Его даже Питер одобрил, с которым Катя обсуждала и эти свои сомнения. Вот только… страх оказался сильнее. Они не повстречались с Льюисом и месяца, сходили всего на пяток свиданий, как Самойлова пошла на попятные. Без объективных на то причин. Даже какого-то маленького повода, за который можно было бы зацепиться, не было. Просто… Не Андрей. Не тот, который предал. Тот, который еще любил… или делал вид?