Без Веры…

– … раньше-то, бывало, и насмерть замерзали, так-то! – наставительно рассказывал он, – А сейчас со всеми удобствами, как в господской квартире господа при желании могут!

Рассказывал он интересно, хотя и не без простонародного колорита. К сожалению, служебные обязанности не позволили проводнику провести полноценную лекцию по истории железных дорог в Российской Империи, чем я, признаться, был несколько раздосадован.

Вернувшись в купе, я попытался было читать, но не вышло, так что в итоге время до вечера я заполнил походом в вагон-ресторан, дремотой и пустейшими разговорами с сёстрами. Женщины находят в них какой-то смысл, а я ни в этой жизни, ни в той решительно не вижу интереса в том, чтобы жевать одну и ту же тему десятки раз, разглядывая её под разными углами и возвращаясь к ней снова и снова.

Вечером, устроив было постель, я долго ворочался без сна, но в итоге встал. Одевшись, вышел в коридор и уткнувшись лбом в прохладное стекло, пытался разглядеть в проплывающих ночных пейзажах что-то знакомое.

"– Наверное, в люди начинают курить именно в такие моменты", – мелькнула непрошеная мысль.

Постукивая колёсами на стыках и раскачиваясь еле-еле, поезд наш полз среди товарных вагонов, переезжая с одного пути на другой, и в итоге остановился, проскрежетав колёсными парами. Философский полёт моих мыслей оказался прерван грубой прозой жизни, и мечтательно-раздумчивое настроение ушло, как и не было.

– Надолго встали? – без особого интереса спрашиваю у проводника.

– Час простоим, вашество, не меньше, – уверенно ответил тот, за каким-то чёртом загрузив техническими подробностями. Настроение слегка испортилось. Я уже настроился было на медитативный убаюкивающий транс со стуком колёс, и нате, пованивающая скотными вагонами и дрянными низкосортным углём станция!

Покосившись было на купе, пожал плечами и вслед за проводником соскочил на рельсы, поглядывая на звёздное небо с яркой луной, виднеющиеся над крышами вагонов. Не отходя далеко, прошёлся вдоль состава, идя, как канатоходец, по рельсу соседнего пути.

Пройдя этаким манером метров под сто, услышал приглушённые голоса, говорящие что-то, как мне показалось, на немецком.

"– Диверсанты!" – подумал я, разом вспотев от страха. В памяти сразу всплыли фильмы о Второй Мировой, и я поспешил вернуться, ступая как можно тише. Была даже мысль нырнуть под вагоны и вернуться назад по другую сторону составов. Помешал то ли иррациональный страх попасть под внезапно тронувшийся поезд, то ли Пыжовская гордыня с мыслями "Лучше умереть от вражеской пули, чем под колёсами вагонов".

– Немцы? – насторожился проводник, прекращая курить и разом принимая вид не то чтобы бравый, но вполне служивый, – Где?

Описал ему вагоны, и служащий железной дороги сразу расслабился, хмыкая в жёлтые от табака усы и стараясь не усмехаться вовсе уж обидно.

– Это, вашество, не немцы, – чуть снисходительно сказал он, – это жиды из гражданских пленных! Обычное дело!

– Идиш, – понимающе киваю я, – он и в самом деле на немецкий похож.

– Погоди! – опомнился я, – А что за "гражданские пленные" такие?

– Обычное дело, – чуточку удивился проводник проявленому мной невежеству, – высылают из прифронтовой зоны всех чуждых элементов. Немчуру всякую, жидов, полячишек! Они же, вашество, те ещё смутьяны! Вот их и тово… в Сибирь, ну или куда ещё, где не слишком сладко.

– За свой счёт! – добавил он, мелко захихикав, явно одобряя эту политику властей и находя её вполне остроумной.

– А эти, – проводник пренебрежительно мотнул головой, – с денежками не захотели расставаться. Вот их и тово… по этапу, как каторжан довезут до места жительства.

– Вот так вот? – вырвалось у меня. Газеты я читаю и встречал порой, что"… из фронтовой полосы выселяют всех нелояльных элементов", но почему-то никогда не соотносил это с массовой депортацией сотен тысяч человек, виновных лишь в ином вероисповедании, – Просто?!

– Почему просто? – обиделся проводник, – Известное дело, бунтуют! Не хотят переселяться, паскуды!

– А мужики ихние… – он прищурился, будто глядя неведомо на кого, как через винтовочный прицел, – ещё и в армию идти не хотят, за царя-батюшку воевать!

– Понятное дело, – киваю я рассудительно, – кто ж захочет после такого за страну и за царя воевать?

Проводник дико на меня поглядел, но смолчал, только прищурился…

… как через прицел.