Без Веры... (СИ)

А потом мимо проехал автомобиль с хохочущими молодыми людьми. Водитель, с несколько неуместным в городе лётным шлемом и очками консервами, ещё несколько раз нажал на грушу клаксона, идиотски скалясь желтоватыми зубами с зажатой в них папироской.

Физиономия его, очень скуластая, да ещё в этих нелепых очках, напомнила мне почему-то Адамову голову[48]. Не только внешне, но и некоей неуловимой, но явственной печатью смерти, тлена… Или я пристрастен и мне просто не нравится компания людей, гоняющих по городу в состоянии явно неадекватном?

— Может быть, мой спаситель отпустит наконец свою даму? — нежно проворковала незнакома, почти касаясь губами моего уха.

— Да-да, конечно! — я отскочил, и чувствую — так краснею, что ещё чуть, и кожа с кончиков ушей начнёт слазить, как после солнечного ожога, — Простите!

— Прощаю, мой храбрый рыцарь, — голос незнакомки медоточив, а в глаза чёртики пляшут канкан.

— Это было… — она чуть помедлила, высунув кончик розового языка и коснувшись им верхней губы, чуточку пухлой и… как бы пошло и заезженно это не звучало, созданной для поцелуев, — впечатляюще. Признаюсь, давно на мою защиту не вставали с такой самоотверженностью.

— Хм… — ничего более умного и членораздельного я не смог выдавить. Понимаю ведь, что дама просто развлекается за счёт подростка, но гормоны…

— Мой рыцарь так красноречив… — голос её стал ещё более сладким, — Наверное, он из тех стальных людей, что рождаются в седле, вскармливаются с кончика копья, и не знают ничего помимо войны.

— А что у него в кармане такое твёрдое… — она прижала к губам затянутую в перчатку узкую ладошку, — неужели меч?

Н-да… некоторую границу дама перешла! Понимаю желание развлечься за счёт подростка и стресс… но меру надо знать.

— Точно, — голос мой срывается (чёртовы гормоны!), а покраснел я настолько, что ощущаю шум в ушах от прилившей крови, но правила игры я знаю, и понимаю — что… и главное — когда можно отвечать.

— Угадали, прекрасная дама, — расшаркиваюсь я, срывая с головы кепку и раскланиваясь по всем правилам куртуазности века этак осьмнадцатого, — меч! Он не прошёл ещё закалки во вражеской крови, но я надеюсь не посрамить великих предков.

Незнакомка замирает на мгновение… Но тут до неё доходит не такой уж и завуалированный смысл сказанного, уместного скорее для той стадии флирта, когда всем всё ясно, но некоторые эвфемизмы всё ещё уместны.

Округлив глаза, она снова прикрывает ладошкой род и негромко, но очень искренне смеётся.

— Сама напросилась… — констатирует дама и приседает в реверансе, — прошу прощения, мой рыцарь! Я была несколько несдержанна и прошу простить меня за неуместные шутки!

— Хм… это я должен просить прощения, — говорю, тщетно стараясь не запинаться.

— Сойдёмся на том, что вину за некоторую нашу несдержанность стоит переложить на водителя этого злосчастного авто, — изящно предлагает она.

— Вы не только красивы, но и умны, — склоняю голову и представляюсь:

— Пыжов Алексей Юрьевич, из потомственных дворян. В настоящее время домашний учитель, проживаю на квартире капитана второго ранга Сабурова Дмитрия Олеговича.

— А! — живо реагирует дама, и глаза её приоткрываются чуть шире, — Так это вы — тот юный вундеркинд, о котором ходит столько слухов?! Да, прощу прощения…

— Крылова Мария Евгеньевна, — представляется она, — в девичестве Савен, из потомственных дворян.

В груди у меня будто что-то обрывается. В девичестве…

«Какого чёрта! — озлился я на неё, на себя и на всю эту ситуацию, — Ну, замужем… А я что, уже жениться на ней собрался?!»

Но наверное, в моих глазах мелькнуло что-то этакое, отчего Мария Евгеньевна чуть прикусила губу, стараясь не улыбаться.

— Возраст такой, — кривовато улыбаюсь ей, — нелепый. Уж простите.

— Да Господь с вами, Алексей Юрьевич! — забавно удивилась дама, — Если сравнивать вас не то что с вашими сверстниками, но и доброй половиной людей куда как постарше, ведёте вы себя очень достойно!

— Прогуляемся? — без перехода предложила она, — Не поймите предосудительно, но вы ещё достаточно юны, чтобы досужая молва не поспешила записать вас ко мне в аманаты, но притом достаточно интересны, чтобы общаться с человеком явно неординарным, не принимая во внимание возраст.

Мария Евгеньевна оказалась невероятно обаятельной и милой дамой, но в целом, как мне показалось, вполне заурядной. Биография её типична для аристократии, выделяясь лишь деталями.

Гимназия в Петербурге, посещение университета в качестве вольнослушательницы в течение года, частные уроки живописи и торги на брачном рынке. Затем последовало сватовство блестящего (но не слишком молодого) гвардейского офицера и жизнь замужней дамы, ребёнок и раннее вдовство — которым, как мне показалось, она не слишком тяготится.

Не удивлюсь наличию любовника или любовников, каким-то бытовым страстям и страстишкам и тому подобной житейской ерунде. Но вот именно что интересного хобби или каких-то ярких деталей характера я не разглядел.

Зато красоты, обаяния и сексапильности в ней — через край! Хотя… чем не яркая черта?