Без видимых повреждений

Ростом Роки был где-то метр семьдесят; жилистый, нервный, тревожный и энергичный. Впрочем, члены его семьи описывают Роки немного иначе: тихий и даже отрешенный, но скромный. Перед тем, как застрелиться, он взял диски, сложил их в сумку и убрал в гараж. Он хотел убедиться, что с ними всё будет в порядке. Со свидетельством, что они были счастливой американской семьей. Если бы всё произошло так, как он спланировал, то, возможно, сохранилась бы именно эта история. Великая американская трагедия. Он написал послание у себя на предплечьях. Его никто не должен был увидеть, и никто не помнит, что именно там было сказано. Что-то вроде «я заслужил гореть в аду».

Пол говорит, что вмятины на входной двери дома остались с тех пор, как Роки пытался выбить ее, чтобы добраться до Мишель. Но тогда никто не счел этот поступок жестоким и тем более опасным. Это тот род жестокости, который сложно зафиксировать, когда становишься его свидетелем, но в обратной перспективе всё становится абсолютно очевидно – именно так и выглядит домашнее насилие. Не только Пол не смог разглядеть последствий этого случая. Но представьте, что у входной двери дома Пола не Роки: какой-то мужчина колотит в дверь, пинает ее и орет на женщину внутри. Представьте, что это незнакомец. Разве тогда вы не вызвали бы полицию? Разве тогда вы бы не вмешались, чтобы дать отпор? Но когда речь заходит о людях, которых мы знаем, о людях, которых мы привыкли видеть в другой роли – об отцах, братьях, сыновьях, матерях, и т. д. – мы не понимаем, что становимся свидетелями насилия. Сейчас Пол говорит, что он бы вмешался, сделал бы что-нибудь. Сам свершил бы правосудие. Так принято в Монтане, с ее либертарианской, индивидуалистической культурой. Он не доверяет системе. Не думает, что полиция сделала хоть что-то, чтобы спасти его дочь. Как, впрочем, и прокурор. «Я расскажу, как это делается в Монтане», – говорит Пол. Когда он запросил информацию о вскрытии тел, следователь ответил, что может предоставить данные только о кровных родственниках Пола. Мишель, Кристи, Кайле. Но не Роки. А запрос Гордона Мозура, отца Роки, удовлетворили без нареканий. И он получил результаты всех четырех вскрытий. «Считается, что всё принадлежит мужчине, – говорит Пол, – патриархат устанавливает правила». Пол качает головой. «Чем больше думаешь об этом, тем больше это бесит», – говорит он. Пол достает коричневую папку-гармошку и показывает те результаты вскрытия, которые ему удалось получить. В акте Кайла указано следующее: «Одежда на теле поступившего… мальчика пропитана кровью». Следователь написал, что незадолго до смерти умерший употреблял в пищу мармелад. В акте Кристи сказано, что у нее обнаружено огнестрельное ранение «со следами пороховых зерен». Ее сердце весило 180 граммов.

Я указываю на наградную доску на стене гостиной. На огромной белой стене она выглядит немного неуместно и одиноко. На доске выгравирована дата, когда Мишель окончила школу. Старшая школа Биллингс, выпуск 1997 года. К тому времени Мишель уже жила с Роки, и у нее было двое детей младше трех лет, но тем не менее она закончила школу в срок. Мишель родила Кайла через год после Кристи. Девушка перевелась в школу для, как сказал Пол, «детей, у которых уже были свои дети», примерно в шести кварталах от прежней школы. Каждую зиму, а в Монтане они суровые, Мишель толкала коляску с обоими детьми вверх по холму. «Я видел, как она это делала, и думаю, это многое о ней говорит». Именно этого момента Пол и боялся. Он склонил голову. Теперь наградная доска у него в руках. Он встал, снял ее со стены, и качает, словно ребенка. Одной рукой Пол с нежностью стирает с доски пыль. Его пальцы пробегают по металлической поверхности, а на глаза наворачиваются слезы. Он глубоко вдыхает, пытаясь совладать с собой. Именно поэтому родители погибших детей, особенно отцы, со мной не разговаривают. Они хотят избежать этого самого момента.

Салли Сжаастад не такая. За несколько лет я провела наедине с ней много часов. Салли хранит память о дочери, говоря о ней, пересказывая и вспоминая всё, что только может. Хранит все вещи Мишель и внуков: письма и рисунки, которые дети дарили по праздникам, записки от Мишель, когда она сама была ребенком, вырезки из местных газет с материалами об убийстве. Салли проезжает мимо школы, в которую ходили Кристи и Кайл, школы, на территории которой установлена мемориальная скамейка с их именами. Салли говорит, что, узнав об убийстве, состарилась за одну ночь, за четыре месяца набрала восемь килограмм, измучилась и как будто согнулась. На фотографии, сделанной еще при жизни ее дочери, я не узнала Салли даже после того, как она показала на себя пальцем. По моим наблюдениям, столкнувшись с непереносимой трагедией, женщины часто говорят не переставая, а мужчины, наоборот, молчат. Вокруг Салли – вихрь воспоминаний, похожий на огромное гнездо; Пол несет свои воспоминания в себе, словно камни.