Без виз и паспортов

Шура подбежала к машине. Майор Суворов, руководивший отправкой, загремел:

— Счастье твое, девчонка, что летишь, а то бы я тебе пять суток ареста влепил за самовольную отлучку. Смотри мне, рацию не забудь!

На аэродроме все присмирели. Шум моторов, четкий ритм работы. Приближалась та минута, которую мы так долго ждали.

Пришел лейтенант-инструктор. Началась последняя подгонка снаряжения. Несмотря на теплый майский вечер, он попросил десантников надеть ушанки и телогрейки. Парни стали малоподвижными, неуклюжими: парашют на животе, рюкзак на спине. В рюкзаке — взрывчатка, мины и плитка шоколада. Под тяжестью «наряда» радистка присела на землю, вызвав у нас дружный смех.

Майор Суворов выдал мне комплект топографических карт Западной Украины и Польши, вскрыл запечатанный сургучными печатями конверт и прочитал боевое задание.

Когда село солнце, из-за горизонта показалось звено самолетов и стало заходить на посадку.

— Вам повезло, — закричал лейтенант. — Смотрите! Это штурмовики ИЛ-2. Гитлеровцы их называют «Черной смертью»!

Мы полюбовались точной, хорошо отработанной посадкой ИЛов и понесли парашютно-грузовые мешки в самолет. Помня шутливый совет инструктора, Данильченко принес большого гусака.

«Гуси спасли Рим, а этот поможет нам», — шутил он, бросая птицу в самолет.

Иван Царенко, отодвинув маскировочную шторку, глянул в маленькое круглое оконце. Змейкой побежали огоньки к темнеющему лесу, обозначая взлетную полосу. Самолет уносил партизан в грозную неизвестность.

Мы сидим плечом к плечу. Внешне все спокойны. Лишь сжатые кулаки да полные тревожного ожидания глаза выдают наше волнение.

В голове роятся тревожные мысли. Удастся ли незаметно пересечь линию фронта, приземлиться без «чп», связаться с местными подпольщиками?

Самолет поднялся высоко. Стало холодно. Пришлось надеть шапки.

С каждой минутой приближалась та черта, которая делила теперь время и события на «до» и «после». Чем дольше мы находились в воздухе, тем спокойнее становились мои товарищи, хотя некоторым из них впервые в жизни приходилось принимать участие в таком десанте.

Иван Царенко взял гитару и затянул песню. Ему тихонько подпевали.

Линия фронта встретила нас яростным зенитным обстрелом. Вспыхнули вражеские прожекторы: казалось, то слева, то справа гигантские ножницы режут на куски небо. Грузовые мешки поползли в хвост машины — летчики набирали высоту. Багровое зарево взрывов и лучи прожекторов остались в стороне.

Командир самолета капитан Филонов объявил:

— Прошли линию фронта.

Комиссар взглянул па часы:

— Летим-то минут сорок. Но как далеко шагнули на запад.

И вспомнились Филиппу Петровичу фронтовые дороги, начало войны. Из этих краев ему пришлось отступать па восток. Сколько горя хлебнул, каких друзей потерял тогда Похилько…

За год до войны он окончил в Киеве курсы при пехотном училище и приехал во Львов в штаб 6-й армии. Здесь и встретил войну. Отступали с потерями, неоднократно выходили из окружения. В районе села Подвысоцкое Кировоградской области разыгрались ожесточенные бои. Капитан вывел измученных, раненых бойцов к Днепру, но болезнь свалила его и он остался на оккупированной фашистами территории. Поправившись, Похилько создал подпольную группу, которая присоединилась к партизанскому отряду имени Пожарского.

Самолет пошел на снижение. Зажглась зеленая лампочка: «Приготовиться!» Филонов открыл узкие бортовые дверцы. В машину с силой ворвался встречный ветер.

Мелькающая внизу земля дышала сыростью, пугала темнотой и неизвестностью. Комиссар скользнул взглядом по лицам десантников: все ли прыгнут? Девушка еще не воевала. Не струсит ли? Лица десантников суровы и сосредоточены. Прыгнут все. Обязательно прыгнут,

Я стоял у правой двери и всматривался в размытые дождем и темнотой поля. Сквозь рваную пену облаков едва пробивался свет луны. Внизу промелькнул луг, потом — роща и дорога. Но не было видно большого леса и реки. По дороге шла колонна машин. Показался хуторок.

— Проверь по своей карте, — обратился я к Филонову. — Это место совсем не похоже на то, где мы должны высадиться.

— Твоя карта устарела, — ответил Филонов. — Все изменилось. Вот и дорогу построили…

Тем временем самолет снизился, зашел на новый круг, а нужные ориентиры не появлялись.

— Может, действительно, карта устарела, — подумал я.

Снова зажглась зеленая лампочка. «Пора!»

Я прыгнул первым. Повиснув на стропах парашюта, осмотрелся: в небе — девять белых куполов. Летим все вместе, вплотную. Это хорошо. Земля стремительно приближалась. Несколько раз включал и выключал карманный фонарик, подавая сигнал для выброски груза.

Филонов сбросил грузовые мешки. Один из них упал на опушке леса. По азимуту определил, где его искать. Два других мешка не удалось заметить. «Теперь побегаем, пока их найдем», — подумал я.

Вслед за комиссаром Филиппом Похилько прыгала Александра Лунева. За ней Михаил Данильченко.