Без времени

Нет, сейчас он не пойдет к Гробу. Он еще не прошел Крестный Путь, – подумал он, посмотрев на пакет, распираемый никчемными сувенирами. – Он должен купить ей крестик, и только тогда войти сюда. И обязательно пройти этот путь снова, но уже один…

Как завороженный, он устремился из Храма. Шел, не разбирая дороги, но не сбиваясь с пути, как будто находился у себя дома. Торопился, уже почти бежал. Закончился Христианский квартал, потом Арабский, в конце улицы появились Ворота, те самые, через которые он снова войдет сюда, уже в третий раз, и проделает этот путь один. По дороге успел купить маленький крестик. Он положит его на плиту гроба, а потом принесет ей. Он нужен! Он ей необходим!

“Некоторым помогает. Многие верят”, – вспомнил он слова старого еврея.

Так, совершенно взмыленный, с пакетом сувениров, но с заветным крестиком в руке снова оказался у ворот в Старый Город…

– Снова потерялся? – окликнул его старый знакомый, – давай опять проводим! – и подозвал арапчонка, который с охотой подбежал, готовый служить проводником.

– Нет, спасибо, я сам, – ответил он.

– Сам? – удивился араб, пристально посмотрел ему в глаза, какое-то время помолчал и уважительно с пониманием отступил, добавив:

– Ну, давай сам, – кивнул на прощанье и отошел, видимо, не желая мешать этому странному сумасшедшему русскому, который почему-то бегал по его городу.

Интересно, что понял этот человек по его взгляду?

Теперь он шел, не пропуская ни одного камня под ногами, ни одной стены или окошка в старинных домах, выискивая следы той эпохи, которые сохранились до сих пор. И ничто не могло его отвлечь. “Держать сумку!” – вспомнил он. Не нужна ему эта сумка с дурацкими сувенирами, и только маленький крестик крепко держал в сжатом кулаке…

Он шел, вспоминая слова экскурсовода:

Его избивали, и не спал Он уже многие часы с тех пор, как был арестован в саду. Потом короткий суд, и Пилат отправляет Его на распятие. Снова избивают… Где-то в этом месте. Вот почему Он уронил Крест в первый раз. Было это где-то здесь…

Он вспоминал те остановки, о которых рассказывала экскурсовод в Храме, а в голове билась фраза: “Жизнь, длиною в три сотни метров”… “Три сотни… Смотря, как их прожить”… Вот Он живет,… шаг за шагом идет по этой улице и пока живет. Здесь какая-то женщина утерла Ему платком окровавленное лицо, а потом на этом платке возник Его лик, сохранившись навеки. Верить ли в это?

А сколько весил тот Крест, настоящий, который лежал на его спине? Он не спал очень долго, потом перед судом сидел в темничке. Слово какое ласковое – темничка. Теперь там висят иконы, горят свечи, а когда-то это место напоминало склеп. На ногах цепи. А потом Он нес этот Крест. Сколько же он весил?…

Отвлекла маленькая рука, которая оказалась прямо перед носом. Он видел сегодня эту грязную ладошку. Это тот самый арапчонок, которому он сунул пару монет. Теперь он снова был перед ним. А тогда, две тысячи лет назад тоже ходил этот мальчик и просил милостыню? Тот самый мальчик! Ну, конечно! Точно так же он протягивал руку и хотел взять пару монет у Человека с Крестом – все равно они ему больше не понадобятся. Но подойти ближе невозможно, а воины в римских одеждах и латах толкают Его, бьют по плечам и спине, и Он снова роняет Крест. А мальчик стоит и смотрит с протянутой рукой. Вот пробежали двое с деревянными крестами паломника. Они фотографируют, смеются и мчатся по улице дальше, чтобы пройти этот путь до конца, а потом рассказывать друзьям – мы были Там!..

Здесь Он остановился и говорил с людьми. Что говорил? Что-то про этот город. Что скоро его разрушат. То были последние Его слова. Он разговаривал с ними, думал о них, чем-то хотел поделиться, что-то донести. Но нести приходилось тяжелый Крест, пока тот не упадет в третий раз. Сколько же он весил?! А вот знакомая лавчонка – магнитики, зажигалки, сувениры. И продавец точно так же две тысячи лет назад стоял на этом месте и продавал. Только товар был другой, а человек все тот же. Вот снова пробежала толпа паломников, не замечая Человека с Крестом – с настоящим Крестом. Как все близко в этом крошечном городе-лабиринте! Все перепуталось, переплелось, смешалось на его улицах и во времени. Один продает товар, другой просит милостыню, а третий несет, истекая кровью, свой Крест. Каждый занят своим делом…

Жизнь длиною в несколько сотен метров – половина пройдена. И что поражало – каждый шаг, каждая остановка была освящена часовней или крестом, памятным знаком. Каждый вздох Его запомнили немногие из этих камней, но за каждым поворотом снова и снова являлись памятники Его шагам. А Человек шел и нес свой Крест…