Без времени

Господи! Когда-то Гаспар так же стоял на краю того обрыва недалеко от своего дома, и своей сестры, и друга, который не помог ему. Он стоял и смотрел вниз. Хотя уже все решил, но теперь должен был сделать этот шаг. Что он чувствовал? А что можно чувствовать, глядя туда!

«Узнай! Вот и сделай этот шаг прямо сейчас, как он! — внезапно подумал он. — Сделай легко и весело, как решил делать все. И сразу «встанешь на его место»! Точно встанешь. А Мари придет и теперь уже будет хоронить тебя».

И эта сотня метров под ним притягивала и уже не пугала… Вот что он заставил испытать своего друга когда-то! Тот ждал своих денег до последнего дня и потом, когда обратился к нему, был уверен, что он поможет. Он для его друга был той самой стеной, которая защитит, в конце концов, спасет его, и друг, поборов свою гордость, подойдет и обопрется. Прислонится к этой стене и спасет свою честь! И вдруг она отталкивает его и бросает сюда, в эту пропасть!

«Теперь сделай сам этот шаг!»

Мы в ответе за него.

Мы в ответе за каждый наш шаг, каждую мысль, каждый взгляд наш, за все, за каждое слово, и вздох, и даже за то, что еще не сделали. Или, скорее, могли бы сделать. И почему он всегда думал только о себе, о Мари — и никогда о нем, своем друге? И только теперь он понял, что это равнодушие — оно убивает. И лучше сделать что-нибудь иной раз, чем не сделать вообще ничего. И еще понял, что теперь он будет отвечать еще и за этот шаг туда, в пропасть. И за этого русского тоже. И сколько еще потом жизней понадобится…

Он отшатнулся… Нет, он должен достойно все это закончить и сделать это сейчас, в этой стране, в этой жизни, вернуть себе Мари. И он избавится от своего тяжелого груза.

— Месье, Вы не сделаете этого!

— Простите?

Перед ним стоял маленький француз и держал его за руку.

— Я не знаю, что толкает туда человека, который только что выиграл миллионы. Но я не дам сделать Вам этого… У меня значительно больше причин для такого поступка, и все же я здесь и не собираюсь покончить с собой.

Тут он узнал этого маленького человечка в черном смокинге. Тот стоял рядом с ним за тем самым столом и повторял его ставки.

— А что случилось с Вами? Ведь Вы, как я помню, тоже недавно радовались своему выигрышу?

— Да, месье. Но нужно было остановиться, как и Вы, а я сделал после Вашей игры еще две ставки.

— И?

— И проиграл все.

— Я Вам благодарен за Ваше участие, но не собирался бросаться туда, вниз.

— Простите, месье?.. Но мне показалось…

— Да, Вам правильно показалось, я не хотел прыгать сам, а хотел отправить туда с обрыва этот саквояж.

Маленький человек заволновался.

— Туда? Вниз?..

— Именно туда…

— А можно посмотреть?

— Что посмотреть?

— Ну, на эти деньги…

Он открыл портфель, и сто пачек с новенькими пятисотенными купюрами приковали внимание его спасителя… Тот завороженно смотрел на деньги, а он смотрел на него. И ему показалось, что они сейчас смогут решить проблемы друг друга.

— И Вы их сейчас выкинете с этого обрыва?

— Да, если Вы не избавите меня от них.

— Простите?

— Здесь пять миллионов. Вам нужны эти деньги?

— Я не знаю, что Вам ответить… Постойте… Не бросайте… Да! Конечно!.. Но я не понимаю…

— А Вам и не нужно ничего понимать. Вы мне хотели оказать сейчас услугу и спасти меня? Я в свою очередь хочу отблагодарить Вас и вручить этот саквояж. Вы на это согласны?

— Да!..

— Но с одним условием. Вы их должны потратить на благое дело.

— Да! Месье, конечно… Но я не понимаю…

— Так берите, пока я не передумал! — закричал он.

Тот вскочил, схватил чемодан и кинулся прочь. И бежал так быстро от этого русского, насколько могли нести его маленькие ножки. А русский стоял у края обрыва и хохотал. Француз отбежал на сотню метров и остановился, снова показывая ему на чемодан. Словно не верил и опять спрашивал разрешения. А он хохотал еще громче и махал ему рукой.

— Проваливай!

И тогда маленький, но прыткий француз уже уверенной быстрой походкой засеменил прочь. А он уже не сомневался, куда тот идет. Туда и только туда. Куда ведут все дороги в Монако? Конечно, в казино! Теперь он был спокоен. Он вернул назад все эти деньги! Все — до единого цента!

10

Теперь он не летел, а медленно катил по этим полям и холмам, почти не давил на педаль и не радовал свою машину той сумасшедшей гонкой. Он ехал и думал. И перед ним уже стояли не эти любимые руки и не ее глаза, а стояла та пропасть, от которой он едва отошел. Он не смог сделать шаг, который с того обрыва сделали многие. За те сотни лет жизни этого казино они проигрывали и шли туда, к обрыву, и потом дальше, куда-то вниз, в пропасть, в неизвестность… Что с ними сейчас? Как искупают они этот шаг?