Без выбора: Автобиографическое повествование (с илл.)

«Белодомовцы», коммунисты, баркашовцы всяк на свой лад имели намерение изменить, как ныне модно говорить, парадигму российской истории. Кому-нибудь это, возможно, и удалось бы, когда б исторический фатализм не складывался из непросчитываемого количества векторов — обстоятельств, против которых «не попрешь». И главнейшее из обстоятельств — духовное состояние народа, оно и решило судьбу события. К народу призывал и вопил о помощи «парламент» — народ не откликнулся. И на действия Ельцина не отреагировал. Когда говорят, что народ-де безмолвствует, то это вовсе не означает, что он не действует. Народ — вершитель истории. Чем не цитата из учебника по историческому материализму!

Потому не Ельцин с танками и спецназом покончил с инициативой последнего Совета депутатов, но именно он, народ, как бы при этом он ни сочувствовал «последнему».

Еще есть вопрос об ответственности за последствия, в данном случае — кровавые последствия. Но и этот вопрос тоже не столь однозначен…

Но прежде еще о событиях, предшествовавших кровавой развязке, поскольку в них с большей или меньшей отчетливостью просматривается финал..

Я снова включаю записи последних дней и ночей сентября 1993-го.

Вот объявляется с трибуны, что Ельцин больше не президент. И далее:

«Человек, совершивший тягчайшие государственные преступления, человек, посягнувший на конституцию Российской Федерации, втоптавший в грязь закон, справедливость и человечность…»

И далее в порядке очереди.

Горячева:

«…ноги вытерли о нашу конституцию…»

М. Челноков:

«Друзья, вспомним некоторые моменты деятельности теперь уже бывшего президента России Ельцина. Он почти каждую неделю нарушал конституцию Российской Федерации…»

Степанков:

«…должны выступить против антиконституционных действий президента…»

А. Митрофанов от имени политсовета Фронта национального спасения:

«…Фронт национального спасения обращается ко всему народу выступить на защиту конституции…»

Зюганов:

«…все единым строем выступят… за защиту конституции, за наш Верховный Совет…»

Бабурин:

«…мы должны сообща защитить конституционный строй…»

Н. Павлов:

«…конституция на нашей стороне…» и т. д.

Что ж, в какой-нибудь «франции» можно поднять «весь народ» на защиту конституции. Но в России… Вспомним: «Все на защиту Учредительного собрания!» Было… Нет, за такие «мелочи», как конституция, «учредиловка» или говорильня-парламент, как бы он там ни назывался, русский народ класть головы не пойдет.

За Россию-матушку, за царя-батюшку, за веру православную и торжество всемирового коммунизма, за счастье всего человечества — это мы можем!

Возможно, именно Зюганов, исключительно изящно лягнувший Верховный Совет за прежние прегрешения, но закончивший свое выступление здравицей Съезду, возможно, он подтолкнул Н. Павлова на откровение, никак не вписывающееся в общую тональность всех прочих речей, звучавших с балкона Белого дома в течение этих сентябрьских дней девяносто третьего.

Сравним.

М. Челноков:

«Друзья, товарищи! Свершились великие события, которые будут записаны в анналы истории…» и т. п.

И вот Н. Павлов:

«Больно, стыдно и очень грустно мне сегодня, потому что в течение трех лет, в течение трех долгих лет мы колебались, мы видели, как шаг за шагом, как день за днем попирается конституция (опять конституция!)… И мы все что-то ждали. Мы очень долго ждали и наконец дождались. Мы отбросили колебания, мы отбросили страх (!), и мы поступили так, как должны были поступить давно…»